Западня для ведьмы - Антон Орлов

По Аленде он в последнее время почти не гулял, а то за воротами резиденции его всякий раз подстерегали две демоницы – Глодия и Салинса. И откуда только узнавали, что он собирается в город… Можно подумать, кого-то подкупили. Такие цепкие, липучие, и ничем их не проймешь. Он доложил, что его преследуют – вдруг чего замышляют, как та же Хенгеда, но куратор-безопасник ответил с добродушной усмешкой, что девицы эти проверенные и лояльные, дочери кузины коллеги Орвехта, поэтому беспокоиться не о чем.

Ага, не о чем… В последний раз он застал их в гостях у мамы, когда приехал ее навестить, – вот это был номер! И не выгонишь, им все нипочем. Вдобавок мама сказала, что девушки они бойкие, но обходительные и славные, а куратор после начал объяснять, что госпоже Кориц нужен круг приятельниц, чтобы она не чувствовала себя одинокой и поскорее выучилась говорить по-ларвезийски. Вроде все правильно, ему ведь хочется, чтобы маме было хорошо, и все равно чудилась в этом какая-то непонятная засада.

Их даже грубостью не отпугнешь. Когда он сказал, что все девчонки – ветреные обманщицы, и доверять им нельзя, Глодия, вместо того чтобы обидеться, охотно с ним согласилась: «Истинная правда, все они обманщицы, бесстыжие вертихвостки и пустые балаболки, и на свете есть только одна женщина, на которую ты сможешь положиться, – угадай, кто?» «Мама», – буркнул Дирвен. «Матушка – это само собой, а кто еще? – и после паузы Глодия с торжеством объявила, зубасто и многозначительно улыбаясь накрашенным ртом: – Твоя будущая жена!» У Дирвена пробежала по спине стайка мурашек.

Зато по части девок ему больше не отказывали, раз в два-три дня привозили какую-нибудь из тех, что подороже, чтобы не гонялся больше ни за какими засланными Хенгедами.

– Я к достопочтенному Зибелдону, – сообщил он охране. – Выпью кружку пива… Эй, мне холодного пива!.. А потом отнесу этот овощ по назначению и вернусь сюда.

Он чуть не поперхнулся пивной пеной, когда от Сухрелдона пришла мыслевесть, подобная паническому воплю: «Дирвен, вернись с тыквой обратно! Сейчас же вернись, ее никто не должен увидеть!»

Ага, конечно. Ее уже увидели – и телохранители, и содержатель чистенькой пивнушки, приютившейся в цоколе административного здания, под барельефом, прославляющим деяния экзорцистов Ложи. И вообще это уловка, чтобы Дирвен дослушал поэму. Как бы не так.

«Учитель, я никому ее не покажу!» – заверил он приставучего стихотворца.

«Дирвен, я чую великое бедствие, которое свершится, если некто увидит твою ношу. Вот, послушай:

Он видит тыкву. Волоса

Восстали дыбом, взор неясен —

То замешательства стезя…

Наносит он удар ужасен!

У меня предчувствие, пять из десяти, так что отнесись к этому серьезно».

«Удар по тыкве?» – уточнил Дирвен с профессиональной деловитостью.

«Это мне пока не открылось, но поскорее неси ее назад, и чтобы она никому не попалась на глаза!»

– Ага, уже несу, бегу со всех ног, – невежливо фыркнул Дирвен вслух и послал мыслевесть: «Учитель Сухрелдон, лучше я ее доставлю к достопочтенному Зибелдону, у него с ней точно ничего не случится, и по дороге никто не увидит, под плащом спрячу».

У него был летний плащ из коричневого ларвезийского шелка, тонкого и блестящего, но без мерцающих переливов, какими славятся китонские шелка. Пристегивается к плечам форменного камзола и эффектно развевается за спиной, когда идешь по улице. Штаны из хорошей ткани, с дюжиной карманов, чтобы таскать с собой кучу амулетов. Хотя иные из них даже в кармане не поместятся. Незадолго до истории с Пергамоном Дирвену довелось отправиться на задание, спрятав «Виноградный сонник» – набитую зачарованным пересушенным изюмом подушку – на животе под камзолом. Придурки, которые повадились его высмеивать, потом острили: мол, первый амулетчик выдул за ужином столько пива, что наутро проснулся с пивным пузом.

Вспомнив об этом, Дирвен оценивающе поглядел на тыкву: по форме и величине в самый раз с «Виноградный сонник». Вот так он ее и спрячет! Никто же тогда не увидит, ага? А чтобы встречные не глазели на «пивное пузо первого амулетчика», он запахнет плащ, и все дела.

Потребовав у хозяина чистое полотенце, Дирвен завернул в него тыкву и затолкал под камзол, который еле удалось застегнуть – хорошо, что Устав предписывает бойцам Ложи на всякий случай носить свободную одежду. Вывалиться на пол тыкве не позволял приспущенный ремень поверх камзола.

– Я туда и обратно, скоро вернусь, – бросил он парням, еще раз отправив Сухрелдону мыслевесть, что все под контролем.

Дирвена проводили усмешками, которые были скорее данью его находчивости, чем проявлением веселья по поводу «пуза».

Закончив с пациенткой, Зинта пошла к остальным – и остолбенела на пороге. Картинка перед ней открылась довольно странная. Даже очень странная. Стол с напитками и закусками выглядел так, словно здесь насвинячили пакостники-гнупи, на полу белели осколки битой посуды. Орвехт и Зибелдон сидели рядом и по очереди кидали виноградины в рюмки на другом конце стола, обмениваясь учтивыми замечаниями:

– А вы метки, коллега Орвехт. Поздравляю, славный бросок!

– Вы мне льстите, достопочтенный коллега.

– Льщу или нет, но я проиграл вам уже два щелбана.

– Мимо… Укатилась под диван, на радость чворкам. Сглазили, достопочтенный.

– Минус один щелбан, и то весьма отрадно. Однако боюсь, вы постараетесь наверстать упущенное…

Очередная виноградина шлепнулась в сливочник, во все стороны полетели молочные брызги.

– Отличный бросок, коллега! Видна рука мастера.

– Они рехнулись, – испуганным шепотом сообщила Нинодия, бочком подобравшись к Зинте. – Сразу оба. Даже все втроем, но господин Тейзург сказал, что раздрай на обеденном столе – это для взыскательного ценителя мелковато, и он поищет более утонченных развлечений. И ушел. А эти двое согласились друг с другом, что он не знает толка в развлечениях, и стали играть на щелбаны. Я аж сама не своя, убралась бы отсюда, но я же еле ползаю, вдруг еще колданут вдогонку…

– Суно! – позвала лекарка. – Господин Зибелдон!

– Оцените нашу меткость, сударыня, – благодушно отозвался архимаг.

– Зинта, ты, наверное, проголодалась? – заботливо справился Орвехт. – Мы раздавили черничный пирог и насыпали сверху соли, чтобы он был похож на пейзаж под первым снегом. Это была идея коллеги Эдмара, но результат ему не понравился, и он нас покинул. А по-моему, получилось недурно… Угощайся!

– Спасибо, – она глянула на размазанный по скатерти пирог. – Что-то не хочется.

Нинодия стояла в дверях, опираясь на трость, и смотрела нерешительно. Лекарка махнула рукой: мол, уходи, от греха подальше.

Суно и Зибелдон не безумны, это ее немного успокоило. Больше похоже на то, что они злоупотребили дурманными грибочками. Когда только-только сюда пришли, все было в порядке… Значит, причину, по которой у трех магов зашел ум за разум, надо искать здесь.