Камни вместо сердец - К. Дж. Сэнсом

Мне подсекли ноги, и я тяжело рухнул на палубу. Я охнул, а затем посмотрел вверх. Колин смотрел на меня с волчьей ухмылкой. Я вспомнил, как молодой Карсвелл расписывал актерское мастерство: у Пиля было чему поучиться! Вне сомнения, Рич находил полезным для себя его умение. Пригнувшись, слуга еще раз перевязал мои ноги, а потом обхватил веревкой кляп у меня во рту. После этого, посадив меня спиной к бочке, он еще дважды обмотал веревкой мое туловище.

Уэст стал надо мной, уперев руки в бока. Он казался рассерженным, как если бы его оболгали.

– Я же говорил вам, – произнес он негромким дрогнувшим голосом. – Девятнадцать лет я защищал эту женщину. Если вас это утешит, мне всегда было стыдно. Но служба королю позволила мне искупить свой грех, и я не дам ничтожному бумагомараке-адвокату лишить меня чести накануне битвы, не предоставлю ему даже малейшей возможности! Я могу погибнуть, и что сделает ваша истина с моей бедной матерью? Впрочем, что вам до этого? Рич нашел способ убрать вас с дороги, и я охотно посмотрю на ваш труп.

– Может, убьем его прямо сейчас? – спросил Пиль. – У меня есть кинжал…

Филип нетерпеливо качнул головой:

– Нет. Он находится под покровительством королевы, и мы должны действовать осторожно. Труп этого человека, когда волны выбросят его на берег, должен ничем не намекать на возможность насильственной смерти. Я разделаюсь с ним, когда стемнеет, а потом выброшу тело за борт. Второго ключа к этой кладовой нет.

Колин улыбнулся мне:

– На кораблях приключается всякое, мастер Шардлейк. И адвокат, попавший на борт на закате, к восходу вполне может оказаться за бортом.

Уэст прикусил губу:

– Мне пора идти и заняться погрузкой провианта на корабль, нам на сегодня не хватит…

Внезапно глаза его округлились при звуке шагов. Торопливо выйдя наружу, он закрыл дверь, оставив меня в обществе Пиля. Я узнал голос казначея.

– Что вы здесь делаете? – спросил он своего помощника. В голосе его слышалось удивление, но не подозрение.

– Проверял последний бочонок со свининой, сэр. Тухлятина, – отозвался Филип.

– Провиант еще не подвезли. Кок говорит, что вяленой трески едва хватает, учитывая всех армейских на борту. Шкипер приказал, чтобы вы лично и немедленно отправились на склады и вернулись с необходимым провиантом. Иначе мы остаемся с пустыми кладовыми и перспективой неприятностей. Воспользуйтесь одной из возвращающихся шлюпок.

– Это обязательно должен сделать я?

– Именно вам положено вести все переговоры с ними. Ступайте немедленно!

Поступь казначея удалилась, дверь скользнула в сторону.

– Ты слышал? – спросил Уэст слугу.

– Да. – Колин злобно пнул меня в ногу. – Кто уж докука, так это вы, от самого начала до конца!

– Слушай, – торопливым тоном проговорил Уэст, – тебе надо покинуть корабль, иначе люди будут спрашивать, откуда взялся этот лодочник. С Шардлейком я разделаюсь позже. Когда вернусь и будет поспокойнее, часа в три… Я убью его и выброшу в один из орудийных портов. – Он посмотрел на меня сверху вниз. На лице его читалось смятение: видно было, что, в отличие от Пиля, он не является хладнокровным убийцей. И, тем не менее, я понял, что он исполнит свое намерение. Как сказал Рич, этого человека занимали исключительно вопросы собственной чести. Он готов был умереть ради своего тщеславия, равно как и убить за него.

Меня оставили в полной темноте. Издалека до меня доносились отголоски шагов и голосов из кормовой надстройки, свистки офицеров. Я подумал, что там, наверху, Ликон со своими людьми… и Эмма. Теперь не могло быть и речи о том, чтобы снять ее с корабля. Я был совершенно беспомощен. Из бочки за моей спиной исходила жуткая вонь. Меня душил гнев на Уэста и Рича и на себя самого. Похожие на наваждение поиски правды об Эллен и Хью закончились в этом самом месте. И Эллен… станет ли Уэст теперь защищать ее от Рича? Словом, было бы лучше, если бы я вообще не уезжал из Лондона.

Я услышал, что в соседней каюте кто-то движется, однако способов привлечь к себе внимание у меня не было. Я попытался постучать ногами по полу, однако каждое движение вызывало острую боль в спине, и я был настолько крепко связан, что мог производить разве что легкий шорох, едва ли слышный за стеной.

Потом я начал замечать крохотные огоньки, мерцавшие то вверху, то внизу. Я понял, что это свет ламп пробивается сквозь узкие щели между досками. Должно быть, уже наступила темнота.

Вонь из бочки с гнилым мясом в застоялой и жаркой каморке сделалась еще сильнее. Дважды за дверью раздавались шаги, и оба раза они проходили мимо. Затем снаружи послышались стук, воркотня и кряхтение, доносившиеся, как я подумал, с трапа над верхней палубой. Мне пришло в голову, что Филип привез припасы, и их переносят вниз, на кухню. Потом я услышал чей-то голос:

– Может быть, что-то поместится в малую кладовую, сэр?

Голос Уэста резко ответил:

– Нет! Несите вниз, в кухню.

Шум продолжался довольно долгое время, а потом прекратился. Тут я снова услышал голос Филипа, на сей раз раздраженный:

– И что вы трое здесь делаете?

Еще один голос с девонширским акцентом ответил:

– Нам приказано оставаться всю ночь возле пушек, сэр, чтобы ничего не случилось во время очередного крена. Так приказал шкипер. Здесь же полный бочонок пушечного пороха, сэр!

Разговор смолк. Я буквально ощущал, как там, снаружи, помощник казначея прикидывает, каким образом можно отослать прочь этих людей, убить меня и избавиться от трупа. Затем, к собственному облегчению, я услышал, что его шаги удалились.

Час за часом я сидел возле этой бочки, постоянно двигаясь всем связанным телом, пытаясь облегчить терзавшую его боль и опасаясь, что Уэст найдет какой-то способ избавиться от моряков, выставленных на пушечной палубе. И все это время в щелях вспыхивали крохотные и неяркие искорки света, а с палубы над моей головой доносились приглушенные голоса и редкие свистки. Сомневаюсь, чтобы кто-нибудь на борту «Мэри-Роз» крепко спал в ту ночь.

Невзирая на боль, я понял, что время от времени погружаюсь в вызванную утомлением дремоту и пробуждаюсь от спазмов в спине или плечах. Несколько раз шаги снаружи заставляли меня вздрогнуть, поскольку Уэст, вне сомнения, мог вернуться в любую минуту. Шумы на корабле постепенно утихли, и час или два прошли в нелегкой для меня тишине, если не считать колокола, вызванивавшего смену вахт. Мне отчаянно хотелось пить, рот мой пересох, как та тряпка, которую затолкал в него Пиль.

Я вновь задремал и понял, что вижу сон. Мне снилось, что я еду в Хэмпшир среди солдат, маршировавших по зеленым, похожим на тоннели аллеям. Я ехал во главе роты рядом с Ликоном. Внезапно он повернулся и спросил:

«Кто это?»

Посмотрев в указанную им сторону, я понял, что знакомые мне солдаты, Карсвелл, Ллевеллин, Голубь и Угрюм, несут одр, на котором лежит тело в строгом белом платье. Это была Эллен.