Код цивилизации. Что ждет Россию в мире будущего? - Вячеслав Никонов

Бразилия оставалась независимой монархией вплоть до 1889 года, когда регентша Изабель, к возмущению земельной знати, отменила рабство и военные лишили императора власти. Бразилия обрела статус независимой республики с федеративным устройством (провинции империи были переименованы в штаты), президентским правлением, двухпалатным конгрессом (палата депутатов и Сенат).

«Старая республика» просуществовала до 1930 года, когда была революционным путем заменена «новым государством».

Жетулио Варгаса, который вскоре объявил чрезвычайное положение и распустил конгресс. Проводившаяся им «импортозамещающая индустриализация», когда правительство озаботилось строительством объектов промышленности и гидроэнергетики, привела к быстрому промышленному росту. Появилось трудовое и социальное законодательство, пенсии, при этом запрещались забастовки и участие огосударствленных профсоюзов в политической борьбе. Варгас отправил 25-тысячный корпус на европейский театр Второй мировой войны, тем самым Бразилия вступила на арену глобальной политики. В феврале 1945 года были восстановлены демократические свободы, возникли легальные партии, возобновлялись дипотношения с Москвой.

На выборах 1950 года вновь победу одержал Варгас. В октябре 1953 года он подписал закон о создании национальной компании «Петробраз», получившей монопольное право на добычу и переработку нефти. «В экономической области он проводил национальную линию, возлагая ответственность за проблемы платежного баланса на иностранный капитал, — пишет о причинах вновь быстро возникших у него проблем бразильский историк Борис Фаусту. — Его ответом на сомнения канадских и американских энергетических компаний относительно новых инвестиций в экономику Бразилии стал законопроект, согласно которому в данном секторе экономики создавалась государственная компания «Элетробраз» (апрель 1954 г.)»[959]. В августе того же года связанные с США военные предъявили ему ультиматум, и Варгас выстрелил себе в сердце в личных апартаментах дворца Катети.

Ускорение развитию Бразилии придал избранный президентом в 1956 году чешский цыган Жу селио Ку б ичек, который провозгласил лозунг «50 лет за пять» и взялся воплотить в жизнь записанную еще в первую Конституцию идею о создании новой столицы. Так родилась новая столица — Бразилиа (первой столицей был Сальвадор, второй — Рио) — городская Утопия, главным архитектором которой был коммунист Оскар Немейер. Город по форме напоминает самолет, фюзеляжем которого выступает Монументальная ось, вдоль которой размещены правительственные здания, а на западном конце расположены парламент и президентский дворец. Улицы пронумерованы, сектор гостиниц соседствует с сектором банков, сектором культуры и т. д. Это был символ новой Бразилии.

В 1964 году власть вновь захватили военные, после чего до 1985 года пять последующих президентов были генералами. В 2014 году — после многомесячной работы, сопровождавшейся саботажем госчиновников и военных, — будет подготовлен 4400-страничный доклад правительственной комиссии, расследовавшей преступления военных диктатур — особенно с 1964 по 1988 год. Задокументированы сотни случаев убийств, исчезновений людей, пыток, сокрытия тел. Президент Дилма Руссефф, сама подвергавшаяся пыткам, не смогла сдержать слез, когда представляла доклад[960]. «Спурт роста в середине ХХ века был профинансирован за счет внешнего долга в полузакрытой экономике, которая обвалилась в разгар нефтяных шоков 1970-х годов. Последовали два неустойчивых десятилетия безудержной инфляции, которая превысила 700 % в год к началу 1990-х»[961], — подметил Джозеф Най.

Важной вехой стали принятие новой Конституции в 1988 году и первые за три десятилетия президентские выборы в 1989 году, принесшие победу Фернанду Коллору ди Мелу. Как отмечают авторы книги «Why Nations Fail» Дарон Акемоглу и Джеймс Робинсон, последующий подъем Бразилии «не был сконструирован экономистами международных институтов, дававших советы, как лучше строить политику и избежать падений рынка. Он не был достигнут путем вливания внешней помощи. Он не был естественным следствием модернизации. Он был результатом решения разнообразной группы людей создать инкюзивные институты. Постепенно это привело к более инклюзивным экономическим институтам»[962].

Бразильское экономическое чудо в немалой степени связано с амбициозной и рациональной политикой двух ее президентов — лидера Партии бразильской социал-демократии Фернандо Энрике Кардозу и лидера Партии трудящихся Лиаса Инасио Лула да Сильва (более известного в народе как Лула), ученицей и продолжательницей дела которого является нынешняя президент Дилма Руссефф.

1990-е годы получили в Бразилии название «десятилетие реформ». Выборы 1994 года проходили еще в обстановке всеобщего национального уныния и пессимизма: экономика пребывала в длительном застое, госдолг безнадежно рос, инфляция достигала 30 % в месяц, страна была отрезана от мирового рынка капиталов, поскольку отказалась обслуживать внешний долг. Победу одержал тогдашний министр финансов Кардозу — либеральный социолог и политолог с международной известностью, выходец из семьи потомственных военных и госчиновников. В основе его политики было следование либеральным макроэкономическим принципам при одновременном увеличении социальных программ, которые позволили бы поднять покупательную способность населения.

Была проведена приватизация госсобственности на общую сумму в 100 мдрд долл. (больше, чем где-либо в развивающемся мире), что помогло сбалансировать бюджет. «План реал», связанный с введением новой денежной единицы, позволил в течение нескольких месяцев остановить инфляцию. Санация и приватизация банков, принадлежавших правительствам штатов, общая модернизация банковской системы, частичная демонополизация нефтегазового сектора и допуск в нее иностранных инвесторов, приватизация телекоммуникационного сектора, принятие законодательства о концессиях дали серьезный импульс для притока частных инвестиций, в том числе зарубежных. Начались серьезные реформы в налоговой, пенсионной системах, преобразование аграрного сектора. Результаты оказались впечатляющими. Макроэкономическая стабильность, таргетирование инфляции, плавающий курс валюты, накопление и инвестирование золотовалютных резервов, получаемых от продажи природных ресурсов, климат политической стабильности резко выделили Бразилию в лучшую сторону из числа латиноамериканских собратьев.

Несмотря на несомненные успехи либеральной политики правительства Кардозу, в 2002 году ПБСД была вынуждена уступить власть левым. Почему? Сам Кардозу в своих мемуарах объяснил это тем, что его соотечественники не любят капитализм: «Эту систему не любят парламентарии, журналисты, профессора. А внутри этой системы они особенно не любят банки, финансовые рынки и спекулянтов… Они любят государство, любят государственное вмешательство, общий контроль и контроль над валютными операциями… Они не любят отечественный капитал, но еще больше — международный. Идеал, сидящий у них в головах, — это изолированный некапиталистический режим с сильным Государством и обширными социальными программами… Правительство, которое предлагает интегрировать Бразилию в новое международное разделение труда, рассматривается как неолиберальное. Этот ярлык предполагает, что оно не хочет решать социальные проблемы»[963].