Двойной заговор. «Неудобные» вопросы о Сталине и Гитлере - Александр Колпакиди

…

«Ягода. В 1934 году, летом, Енукидзе сообщил мне об уже состоявшемся решении центра “право-троцкистского блока” об организации убийства Кирова… Из этого сообщения мне стало совершенно известным, что троцкистско-зиновьевские террористические группы ведут подготовку этого убийства. Излишне здесь говорить, что я пытался возражать, приводил целый ряд аргументов о нецелесообразности и ненужности этого террористического акта. Я даже аргументировал тем, что за совершение террористического акта над членом правительства в первую очередь ответственность несу я, как лицо, ответственное за охрану членов правительства. Излишне говорить, что мои возражения не были приняты во внимание. Енукидзе настаивал на том, чтобы я не чинил никаких препятствий этому делу…

Когда Енукидзе передавал решение контактного центра об убийстве Кирова, я выразил опасение, что прямой террористический акт может провалить не только меня, но и всю организацию. Я указывал Енукидзе на менее опасный способ и напомнил ему о том, как при помощи врачей был умерщвлен Менжинский. Енукидзе ответил, что убийство Кирова должно совершиться так, как намечено, и что убийство это взяли на себя троцкисты и зиновьевцы, а наше дело — не мешать…»

Гонка на выживание

Молотов посмеивался над «Красной папкой». Он говорил: «Мы и без Бенеша знали о заговоре». И в самом деле, что совершенно не влезает в расклад событий той роковой весны, так это «гестаповский компромат». Ну не лезет, и все тут!

Нам уже известно о какой-то странной деятельности заговорщиков весной 1937 года. Следствие этим не занималось — может быть, не заинтересовано было, и без того хватало компромата, а может, и не знало. Тухачевский утверждал, что когда начались провалы, они прекратили какую бы то ни было деятельность — и следователи не мешали ему так говорить. Впрочем, мало ли из каких источников стало известно о перевороте Молотову…

На самом же деле заговорщики вели себя совсем не как маленькие зайчата, которые, почуяв опасность, стараются слиться с окружающим рельефом. Они встретили ее по-волчьи, клыками — и опоздали всего на несколько дней…

«Крестинский. В очень существенном разговоре, который происходил на Чрезвычайном VIII Съезде Советов, Тухачевский поставил передо мной вопрос о необходимости ускорения переворота. Дело заключалось в том, что переворот увязывался с нашей пораженческой ориентацией и приурочивался к началу войны, к нападению Германии на Советский Союз. И поскольку это нападение откладывалось, постольку откладывалось и практическое осуществление переворота. В этот период начался постепенный разгром контрреволюционных сил. Были арестованы Пятаков и Радек, начался арест троцкистов, и Тухачевский начал бояться, что если дело будет оттягиваться, то оно вообще сорвется.

…В конце ноября 1936 года на Чрезвычайном VIII Съезде Советов Тухачевский имел со мной взволнованный, серьезный разговор. Он сказал: начались провалы. И нет никакого основания думать, что на тех арестах, которые произведены, дело остановится… Снятие Ягоды из НКВД указывает на то, что тут не только недовольство его недостаточно активной работой в НКВД. Очевидно, здесь политическое недоверие ему, Ягода… как активному правому, участнику объединенного центра, и, может быть, до этого докопаются. А если докопаются до этого, докопаются и до военных, тогда придется ставить крест на выступлении. Он делал выводы: ждать интервенции не приходится, надо действовать самим. Начинать самим — это трудно, это опасно, но зато шансы на успех имеются. Военная организация большая, подготовленная, и ему кажется, что надо действовать… Я поговорил с Розенгольцем, затем поговорил с Рудзутаком и пришли к выводу, что Тухачевский прав, что дело не терпит; решили запросить Троцкого…

Вышинский. Когда получили ответ?

Крестинский. Ответ этот, вероятно, был в конце декабря, а может быть, в начале января… И вот, после получения этого ответа и началась более непосредственная подготовка выступления — Тухачевскому были развязаны руки, ему дан был карт-бланш — к этому делу приступить непосредственно… Уезжая в отпуск, он своим единомышленникам и помощникам по военной линии дал указание — приготовиться; затем у нас состоялось совещание на квартире у Розенгольца…»

…

«Розенгольц. Уже после суда над Пятаковым пришло письмо от Троцкого, в котором ставился вопрос о необходимости максимального форсирования военного переворота Тухачевским. В связи с этим было совещание у меня на квартире… Это было в конце марта 1937 года… На этом совещании Тухачевский сообщил, что он твердо рассчитывает на возможность переворота, и указывал срок, полагая, что до 15 мая, в первой половине мая, ему удастся этот военный переворот осуществить.

Вышинский. В чем заключался план этого контрреволюционного выступления?

Розенгольц. Тут у Тухачевского был ряд вариантов. Один из вариантов, на который он наиболее сильно рассчитывал, это — возможность для группы военных, его сторонников, собраться у него на квартире под каким-нибудь предлогом, проникнуть в Кремль, захватить кремлевскую телефонную станцию и убить руководителей партии и правительства…

…

Вышинский (Крестинскому). Вы подтверждаете это?

Крестинский. Да, подтверждаю. Совещание это было у Розенгольца. Это было в начале апреля. Мы на этом совещании говорили уже об аресте Ягоды и исходили из этого ареста, как из факта. Об аресте Ягоды я узнал 2–3 апреля. Значит, это было в апреле месяце…

…Тухачевский предполагал поехать в Лондон на коронацию английского короля, чтобы не вызвать никаких подозрений. Но когда выяснилось, что эта поездка отменена, он сказал, что в первой половине мая он поднимет восстание.

Вышинский. Значит, Тухачевский заявил, что в первой половине мая он поднимет восстание?

Крестинский. Да, он это заявил…

…

…Розенгольц. Гамарник сообщил о своем предположении, по-видимому, согласованном с Тухачевским, о возможности захвата здания Наркомвнудела во время военного переворота. Причем Гамарник предполагал, что это нападение осуществится какой-нибудь войсковой частью непосредственно под его руководством… Он рассчитывал, что в этом деле ему должны помочь некоторые из командиров, особенно лихих. Помню, что он назвал фамилию Горбачева.

…

Крестинский. …В самом начале мая выяснилось, что Тухачевский не едет в Лондон. После этого… он заявил, что может произвести это выступление в первой половине мая. Но в первых числах мая начался разгром контрреволюционной организации, были опубликованы передвижения в военном ведомстве, снят Гамарник с поста первого заместителя наркома, Тухачевский с поста второго заместителя наркома, Тухачевский переведен в Самару, Якир из Киева, Уборевич из Белоруссии, арестованы Корк и Эйдеман. Стало ясно, что выступление становится невозможным…