Наполеон. Голос с острова Святой Елены. Воспоминания - Барри Эдвард О'Мира

Пользуюсь этим случаем, чтобы напомнить вам, что сам генерал Бонапарт во время двух бесед, которые я имел с ним, обратил мое внимание на то, что я, являясь командующим на острове, должен действовать в соответствии с полученными мною инструкциями и выполнять мои обязанности, рассматривая их как приказ, требующий от меня его исполнения: в противном случае он отказался разрешить прямую или общественную инспекцию.

Ваши мнения, высказанные мне, совпадают с моими собственными (принимая во внимание, что все мои действия, даже в случае, когда я стараюсь поступать наиболее доброжелательно, только порождают новые споры). Но когда в мой адрес высказываются такие противоположные мнения, то вам, сэр, будет понятна трудность их согласования.

Имею честь, сэр, оставаться вашим покорным слугой,

Х. Лоу, генерал-лейтенант

Письмо графа Бертрана губернатору, содержащее жалобы обитателей Лонгвуда

Лонгвуд, 30 сентября 1817

Губернатор, я поставил в известность императора о том, что позавчера (в воскресенье) вы оказали мне честь посетить меня и сообщить о возникшем у вас беспокойстве по поводу его плохого состояния здоровья, которое, по вашему мнению, объясняется его недостаточным вниманием к физическим упражнениям, в связи с чем вы спросили, почему он не совершает конные прогулки?

На этот вопрос я дал вам тот же самый ответ, к которому прибегал при самых различных обстоятельствах, и сейчас я имею честь вновь повторить вам, что состояние императора, особенно в течение последних шести недель, является чрезвычайно болезненным. Отёк его ног увеличивается с каждым днём. Симптомы цинги, отмеченные в его дёснах, уже таковы, что почти постоянно причиняют ему острую боль. Врачи объясняют усиление этих симптомов отсутствием физических упражнений. Начиная с мая 1816 года, то есть в продолжении семнадцати или восемнадцати месяцев, император ни разу не ездил верхом на лошади, почти что не выходил из своих апартаментов, за исключением тех очень редких случаев, когда он совершал прогулку, проходя примерно восемьдесят метров, чтобы навестить мою супругу. Вы прекрасно знаете, что на самом деле мешало и мешает сейчас императору совершать конные прогулки; а именно, ограничения, введённые 9 октября 1816-го года, которые были введены в действие через шесть недель после вашего приезда на остров. Эти ограничения предусматривают среди прочего запрет для нас разговаривать со встреченными людьми и выслушивать их, а также заходить по пути в какой-нибудь дом; это запрещение заставляет его думать, что в ваше намерение входит искусственное создание для него конфликтной ситуации с часовыми.

Вы сообщили мне, что вы отменили эту часть ограничений, и это действительно так. Адмирал Малькольм, вернувшись с мыса Доброй Надежды, переговорил с вами по поводу этой проблемы, и вы своим письмом от 26 декабря 1816 года отменили эту часть ограничений, то есть три месяца спустя. Но вы несколько раз намекали, что вы считаете себя вправе восстановить это запрещение, так же как и другие ограничения, в равной степени безрассудные.

Ограничения от 8 октября 1816 года, содержащие положения такого же нелепого характера, не отменены. Новые ограничения, которые вы ввели 14 марта 1817 года, предписывают нам не отходить от дороги более, чем на двенадцать футов. Из этого следует, что, если бы император сошёл с дороги или вошёл бы в мой дом, то часовой мог бы выстрелить в него. Император не обязан признавать подобное постыдное обращение с ним. Несколько знатных англичан, находящихся в настоящее время на острове, когда им зачитали это положение правил, введённых губернатором (не будучи знакомыми с текстами ограничений, введённых 9 октября 1816 года и 14 марта 1817 года), порицали императора за то, что он жертвует своим здоровьем, не пользуясь конными прогулками; но, как только до их сведения было доведено содержание упомянутых ограничений, резко меняли свою точку зрения и заявляли, что ни один благородный человек не стал бы вести себя иначе; и что, не претендуя на то, чтобы сравнивать себя с императором, они бы в подобном случае вели себя точно так же, как и он.

Я добавил, что если бы вы пожелали узнать мнение офицеров, проходящих воинскую службу в этой колонии, то вы бы обнаружили, что среди них нет ни одного, который бы не рассматривал ограничения, введёнными вами 9 октября 1816 года и 14 марта 1817 года, как несправедливые, бесполезные и жестокие; и что все они на месте императора поступали бы так же, как и он, рассматривая подобное обусловленное разрешение осуществлять конную прогулку как его абсолютное запрещение.

Я также имею честь сообщить вам, что в соответствии с законопроектом парламента от 11 апреля 1816 года вы не имеете права вводить ограничения: законопроект предоставляет это право только правительству, которое не может передать это право даже одному из его министров и тем более отдельному офицеру. Лорд Батхерст в своей речи в палате лордов в марте месяце заявил, что вы не вводили никаких новых ограничений, что вся его переписка была полна благожелательным отношением к лицам, содержавшимся под стражей, и что в вашем распоряжении находятся те же самые инструкции, что и у вашего предшественника; а ваш предшественник адаптировал ограничения правительства к местным условиям в форме, если и не совсем удобной, но, по крайней мере, вполне терпимой. Подобное положение вещей оставалось на протяжении девяти месяцев, во время которых император регулярно выезжал на конные прогулки, даже принимал некоторых английских офицеров за своим столом и общался у себя с английскими офицерами и жителями острова. И такой порядок содержания императора на острове Святой Елены не был изменён решением вашего правительства. В продолжение этих девяти месяцев никаких недоразумений не происходило и ничто не может оправдать ваше решение поменять ранее существовавший порядок вещей на тот, который был установлен вами. Император будет выходить из своих апартаментов, выезжать на конные прогулки и вернётся к прошлому образу жизни, если вы восстановите ранее существовавший порядок таким, каким он был до времени вашего приезда на остров. Не выполнив этого, вы будете нести ответственность за результаты соблюдения ограничений от 9 октября 1816 года и 14 марта 1817 года, которые вы не имели права вводить и которые для императора равнозначны абсолютному запрету покидать его апартаменты.

Вы говорили мне, сэр, что комната императора слишком мала, что дом в Лонгвуде в целом очень плохой, о чём вы докладывали вашему правительству. Поскольку для императора в прошлом году сооружали шатёр, так как в его распоряжении не было дорожки, по которой он мог бы прогуливаться в тени, то вы предложили соорудить около дома императора солдатский деревянный барак, в котором император мог бы совершать свои прогулки. Я осмелился поставить императора в известность о вашем предложении. Он считает это предложение издевательством (таковы были его слова), вполне в духе всего поведения по отношению к нему в течение этих двух лет. Если этот дом так неудобен для него, то почему бы ему не предоставить один из тех домов на острове, расположенных среди садов, деревьев, там, где есть тень и протекает ручей? Почему его оставляют в этом месте с невозделанной землёй, незащищённом от ветров и не имеющем ничего такого, что бы могло способствовать сохранению жизни?