Сказка для Алисы - Сергей Михайлович Беляев

глазах его читалось удивление, будто он не ожидал увидеть Вики перед собой.

Девушка села рядом с ним, на край кровати. Теперь она отчётливо слышала, что от Алвиса пахнет спиртным.

– Скажи мне, начинающий философ, – с горькой улыбкой начал Алвис, – в чём величие человека?

Вики пожала плечами.

– Чуть больше мозгов или мускул – и ты уже выдающаяся личность! – воскликнул Алвис. – Всё, что мы делаем – преувеличиваем значение тех или иных отклонений. Умение рисовать, писать стихи, петь… Размышлять… Но это же всё бессмысленно!

Возьми, к примеру тех же философов: ну сильно ты их уважаешь? Что с того, что они о чём-то там размышляли? От их мыслей или ничего не меняется, или, чаще всего, меняется в худшую сторону… А всё потому, что они пытаются переосмыслить, изменить то, что в нас заложено… И ни к чему хорошему это не приводит. Одни крайности…

Вики уже знала, что если Алвиса понесёт, то это надолго, поэтому нетерпеливо заерзала на краешке кровати. Его заунывная манера, почему-то, раздражала её, хотя она и пыталась быть благосклонной.

Такие размышления девушка считала уж точно достойными ещё меньшего внимания, чем то, о чём он вёл речь. Ей казалось, что он мыслит чересчур поверхностно и банально. И самое плохое, что каждый раз он пытался выплеснуть всё это наружу, на своего собеседника, уместно это или нет. Сама девушка тоже была преисполнена разных мыслей, но предпочитала держать их при себе…

Впрочем, сейчас она решила выслушать его из жалости, как раньше делала это, выполняя задание «Командора».

Заметив её сочувственный взгляд, Алвис усмехнулся.

– Вы все думаете, что я жалок, напуган… – произнёс он. – Так и есть. Но не тем, и не потому… Мне страшно за всё это… За всё, что происходит…

Люди считают себя вправе решать, что красиво, а что нет, что имеет право на жизнь, а что этого права не имеет, что добро, а что зло. И при этом ещё и постоянно врут, врут сами себе…

А все наши устремления? – продолжал изливать свои мысли Алвис. – Это все равно, что какие-нибудь самые мерзкие и бессмысленные, на наш взгляд, существа, важно надувшись, полагали себя исключительными, единственными и неповторимыми, «венцом творения», единственным смыслом существования всего сущего, «вершили бы судьбы мира»…

Всё, что движет нами – примитивные инстинкты, искусственные, высосанные из пальца стимулы… Кто-то скажет, что любовь – смысл существования… Но это чушь! Любовь – просто механизм размножения…

Ну хорошо, – кивнул Алвис, будто соглашаясь сам с собой. – Если у тебя нет любви, тогда деньги и власть. А если нет и этого… Если нет этого, то остаются только эти мерзкие мысли, что беспрестанно лезут в голову…

Он, наконец, замолчал, но ненадолго.

– И каждый ищет… Хочет забраться повыше… – горестно усмехнулся он. – Но так ли уж важно занять какое-либо выдающееся место в этом мире, добиться чего-либо? Всё зло – от нашего тщеславия, от жадности, от желания достичь того самого «величия»… Любой ценой… – Алвис потянулся за кровать, и достав оттуда початую бутыль, сделал пару глотков прямо из горла. – А ведь мы – просто насекомые… – поморщившись, произнёс он чуть осипшим голосом. – И всё, что мы делаем – бессмысленно и мерзко с точки зрения Вселенной. Если бы у каких-нибудь мерзких маленьких насекомых были города, знаменитости, ценности, как бы мы относились ко всему этому? Да никак! Это всё важно только для нас самих, а для Вселенной…

– Ну, раз это важно для нас, этого уже достаточно, – прервала его Вики. – Раз мы – это мы, то зачем думать о чём-то ещё? Если бы это твоё насекомое сидело и размышляло о смысле жизни, вместо того, чтобы жить? И что? Что с того?

Алвис махнул рукой.

– Может, ты и права, – кивнул он после небольшой паузы. – Ничего не имеет смысла, и это в том числе…

Вики уже пожалела, что затеяла этот спор – пусть бы он находил утешение хотя бы в этих своих размышлениях. Ей вдруг стало страшно за него.

– А может, существование наше прекрасно, ты не думал? – обратилась она к Алвису.

– Наверное… – безучастно ответил он, глядя в сторону.

– Наша жизнь такая, как наш собственный настрой, как наша душа. Она может быть радостной и восторженной или, напротив, мрачной и бессмысленной, – пытаясь поддержать беседу, произнесла Вики. – Мы сами определяем, с какой стороны будем смотреть на эту жизнь…

– Ага, – усмехнулся Алвис. – Только изменить это своё восприятие не можем. А огромное количество людей просто не знают, что такое повод для радости. Они не видели ничего, кроме войны, болезни, нищеты… – Алвис снова отпил из бутыли. – А виной всему – эти сукины дети, к которым я примкнул. Политики, мать их… Скажи, почему одним, «элите», суждено править другими, а? Может, это как у насекомых? Какой-нибудь «особый фермент», который отличает тех, кому суждено стать вожаками?

Вспомнив рассказ Чалонга о «протогонах», Вики лишь пожала плечами. Сейчас она не была настроена обсуждать это с Алвисом. Может, позже они поговорят об этом, но не в этот раз… Сейчас она хотела лишь вселить в него веру в будущее, чтобы он нащупал в своей душе хоть что-то светлое. Но и это вышло у неё неуклюже, банально…

– Путь к власти слишком тернист, чтобы на верх могли пробиться идеалисты… – Алвис скривил губы. – Вот и я не заметил, когда перестал быть таковым…

Тут он вперил в девушку пристальный, мрачный взгляд.

– Я ведь был готов… – процедил он. – Готов поставить под угрозу жизни миллионов, миллиардов людей… И ради чего? Ради процветания своего народа? – Нет! Какое тогда уж процветание…

Вики, которая знала о его предназначении, печально кивнула.

Алвис снова полез за бутылкой и уже было поднёс горлышко ко рту, но девушка, стараясь быть деликатной, остановила его руку. Впрочем, он особо и не сопротивлялся.

– А то ваша прогулка с Верной сорвётся, – пояснила Вики, которая считала, что пройтись ему сейчас и впрямь не помешает.

Он кивнул.

– Я был настолько взбешен этой глобальной несправедливостью, этой ложью, этими двойными стандартами, что, и правда, был готов ответить максимально жёстко… А ведь они – люди, простые люди… Они ни в чём не виноваты… Это даже не они выбирают, иначе можно было бы их обвинить. Нет у них никакого выбора… Никакого… И для них, с их точки зрения, мы, и правда, «зло», раз нас можно бояться… Они тоже не знают, чего от нас ждать, с нашей нестабильностью, а потому живут в постоянном