Звезда Пандоры - Питер Гамильтон

— Надеюсь, все готовы, — с оттенком раздражения произнесла Элейн Дой.

Найджел отвернулся от окна и неохотно кивнул. Он оттягивал начало заседания в надежде на то, что Оззи появится в последнюю секунду и, как всегда, не станет оправдываться, наслаждаясь выражением досады на лицах присутствующих. Но он не пришел. Двери закрылись, и включилась система защиты.

Все расселись вокруг стола. Вице-президент запросила связь с РИ, и по экрану побежали оранжево-голубые линии.

— Я думаю, мы начнем заседание с поздравления капитана Уилсона и его экипажа в связи с выполнением чрезвычайно сложной и опасной миссии, — сказала Элейн Дой. — Мне известно о трудностях в принятии некоторых реше­ний, и в этом я не могу вам позавидовать, капитан, но я уверена: вы сделали правильный выбор. Вашей главной целью был сбор и доставка информации.

— О какой же информации идет речь? — спросил Томпсон Бурнелли. — После вашего полета я не чувствую себя более осведомленным, особенно если учесть затраченные на него деньги.

— Речь идет о существовании многочисленной, технологически передовой и, по всей вероятности, агрессивной расы в семистах пятидесяти световых годах от Содружества, — бесстрастно ответил Уилсон. — Обитатели этой системы были ограничены барьером, но кто-то позволил им выйти на свободу и увидеть нас. Третья сила. Наблюдения показали, что эта раса настроена по отношению к нам отнюдь не дружественно, вернее сказать, откровенно враждебно.

— И вы серьезно в это верите? — спросил Томпсон. — Мы столкнулись с двумя расами, и обе они оказались враждебными?

— Исчезновение барьера нельзя считать случайностью, — сказал Найджел. — Мы не могли его спровоцировать. Чужаки Дайсона тоже. Следовательно, всту­пил в игру третий фактор.

— Вероятнее всего, это были те же чужаки, которые воздвигли барьер, — сказал Брюстер Кумар. — Это могли сделать только те, кто знал его природу.

— Все это кажется мне совершенно бессмысленным, — призналась Элейн Дой. — Если снимать барьер при появлении первого же исследовательского корабля, зачем вообще его ставить?

— У меня два предположения, — сказал Уилсон. — Или барьер снят его создателями, и причина их поступка, учитывая имеющийся у нас объем знаний, остается загадкой. Или, опять же по непонятной причине, это сделал кто-то другой, и это вызывает большее беспокойство.

— Почему? — спросил Криспин Голдрич.

— Барьер ограничивал агрессивную, по нашим понятиям, расу. Кто-то оказался настолько обеспокоен их развитием, что построил это сооружение. Я был там и видел барьер. Вряд ли кто-то стал бы возводить его без особой на то необходимости. Я даже не буду останавливаться на технологических аспектах, одни только задействованные ресурсы мощности могут показаться нам фанта­стическими. Чужаки Дайсона возбудили в создателях барьера тревогу, граничащую с паранойей. Задумайтесь: раса, способная на такое строительство, ощу­тила тревогу; меня же это приводит в ужас. А теперь чужаки Дайсона оказались на свободе.

— Вы согласны с этим мнением? — обратилась Элейн Дой к РИ.

— Это логичное заключение. Мы не считаем, что падение барьера при подходе «Второго шанса» было простым совпадением. И то, что это сделано чужаками Дайсона, тоже маловероятно. Путем исключения остаются только создатели барьера или третья сила.

— Ни у тех, ни у других, нет для этого веских мотивов, — заметил Брюстер Кумар.

— Видимых мотивов нет, — сказал РИ. — Но поскольку нам фактически не известна причина установления барьера, гадать о его устранении не имеет смысла.

— Вы не считаете, что причиной установления могла быть агрессивность чужаков Дайсона? — спросил Уилсон.

— Это вполне вероятный повод, согласны, — ответил РИ. — Но почему подобный барьер надо было устанавливать и вокруг Беты Дайсона?

— Хороший вопрос, — признал Рафаэль Колумбия.

— Я не знаю, — устало вздохнул Уилсон. — Но уверен в одном: чужаки Аль­фы Дайсона представляют для нас опасность.

— Вероятно, — сказал Томпсон Бурнелли. — Но давайте посмотрим с другой стороны. Предположим, представители чужой расы увидели бы Землю в двад­цатом столетии, во время Второй мировой войны. Они наверняка пришли бы к заключению, что люди безнадежно жестоки. И почему же тогда нас не огра­дили подобным барьером, если причина его возникновения в агрессивности?

— Мы переросли эту стадию, — сказала Элейн Дой. — Омоложение и межзвездная экспансия кардинально изменили нашу психологию и культуру.

— Давайте не будем возобновлять этот спор, — вмешался Брюстер Кумар. — Нам повезло, вот и все.

— Мы сами добились удачи, — возразила Элейн Дой. — Наша раса обладает гигантским потенциалом. Нельзя в этом себе отказывать.

— Сейчас мы обсуждаем не нас, — сказал Найджел. — Мы собрались обсудить свои действия по отношению к толпе чужаков, обладающих колоссальным запасом ядерного оружия и желанием его применить.

— Да, у них достаточно ядерных бомб и, несомненно, других видов самого изощренного вооружения, — сказал Рафаэль Колумбия. — Но у них нет сверхсветовой скорости, а это дает нам предел безопасности в семьсот пятьдесят световых лет. Неплохое преимущество.

— В пределах барьера сверхсветовая скорость им не была нужна, — ответил Уилсон. — Но с учетом уровня развития их технологий я не стал бы надеяться на удаленность наших миров.

— А сколько им потребуется времени для достижения сверхсветовой скорости?

Все посмотрели на Найджела, а он пожал плечами.

— Как сказал Уилсон, высокотехнологичная база у них имеется. Как только будет разработана базовая теория, появится и прототип гипердвигателя, а при наличии ресурсов проект может быть осуществлен в течение нескольких меся­цев. Ключевой вопрос в теоретических изысканиях.

— Придется допустить, что с этим они справятся, — сказала Элейн Дой. — Они видели «Второй шанс» в действии, и у них остались Боуз и Вербеке.

— До этого не дойдет, они прибегнут к самоубийству, ведь они понимают, что стоит на кону, — возразил Рафаэль Колумбия.

Уилсон смущенно кашлянул. Все немедленно повернулись в его сторону. Эти люди достаточно долго играли в подобные игры, чтобы издали чуять плохие известия.

— Вставка для осуществления этой функции имелась у всех членов экипа­жа, включая меня самого, — заговорил Уилсон. — Тем не менее было бы логично предположить, что Боуз и Вербеке сначала оценили бы ситуацию. Если произойдет первоначальный ненасильственный контакт с чужаками, они по­пытаются общаться с ними и установить взаимопонимание. И только в случае безнадежной неудачи они инициируют полное уничтожение вставок памяти и самоубийство.

— Но ведь они сделают это? — спросила Элейн Дой, словно подталкивая его к положительному ответу. — Я хотела сказать — им ведь известно, что в Со­дружестве их ждет оживление. Они потеряют один день, не больше того. К тому же это не самый радостный день.