Возвращение Черного Отряда. Суровые времена. Тьма - Глен Кук

– Хватит этой свечи на ночь? – спросил он.

Страх сделал его словоохотливым.

– Хватит, и не на одну. Не беспокойся. Надень для пущей уверенности амулет и сядь рядом со свечой. Только не трогай ее. Она должна загораживать вход.

Тай Дэй хмыкнул. Амулет он уже нацепил, но спокойствия это ему не прибавило.

– Первым делом мы поищем твою мать, – заявил я.

Странное дело – я, столько раз желавший ей провалиться в тартарары, испытывал беспокойство. Потому что мне еще в детстве вдолбили, что самый дрянной родственник куда важнее самого расчудесного чужака. Возможно, в этом есть доля истины. Кто прикроет тебе спину, если не родня?

То же самое и в Отряде. Брат, пусть даже никчемный и несимпатичный, значил для меня несравнимо больше любого человека со стороны. Иначе и быть не могло. В известном смысле мы одна большая семья. То еще семейство, но уж какое есть. Конечно, и в Отряде попадались гады, которых следовало давить не раздумывая, но такое случалось крайне редко. К тому же не зря говорят: в семье не без урода.

Так или иначе, я твердо вознамерился отыскать тещу, хотя всегда предпочитал держаться от нее как можно дальше. Едва успев прилечь, я провалился в сон.

Сон был полон сновидений. Что и неудивительно. В последнее время большую часть суток – и отсыпаясь, и бодрствуя – я проводил в мире сновидений.

Первым делом меня занесло в долину смерти. Она выглядела так, будто подверглась воздействию какой-то могучей и беспокойной силы. Кости перемещались с места на место, словно не валялись на земле, а колыхались на поверхности моря. Из разрозненных фрагментов сами собой собирались целые скелеты.

Они поднимались, бесцельно блуждали несколько секунд или даже минут, после чего рассыпались. Куда бы я ни направился, черепа поворачивались и таращились на меня пустыми глазницами. Вороны пьяно каркали с ветвей редких уродливых деревьев. Взлетать птицы боялись, а тех, которые все же пробовали, невидимая сила увлекала вниз. Они падали и бились среди костей, как угодившие в паутину мухи. Свинцовое небо быстро затягивали темные тучи. Яростные порывы ледяного ветра со стуком переворачивали кости.

Запах Кины был силен, но ее самой я не видел. Однако чувствовал за спиной чужое присутствие. Чувствовал, но не мог обернуться достаточно быстро, чтобы заметить.

Быстро не быстро, но обернуться мне удалось. Поняв, что в какой-то степени ситуация мне подконтрольна, я мысленно пожелал убраться с равнины. Что и произошло, хотя легче мне от этого, само собой, не стало.

Я оказался в ледяных пещерах. Старцы не издавали ни звука, но все же каким-то образом переговаривались. Ветер нес с собой что-то странное. Запах Кины был силен и в пещерах, но богиня не появлялась. Некоторые старцы открывали глаза и провожали меня взглядом. И снова я ощутил чье-то присутствие, но, обернувшись, никого не увидел. Худо-бедно, но я действовал по собственной воле.

После долгого пути по тоннелю я добрался туда, где на аналоях покоились Книги Мертвых. Первая, та, которую переписывала Дщерь Ночи, была открыта на первых страницах. Здесь запах Кины был особенно силен. Я не видел никакого резона задерживаться, вот и попытался припомнить, как выбрался отсюда в прошлый раз. Кажется, просто этого захотел.

Пришла Тьма.

Мне невольно вспомнились слова Нарайяна Сингха: «Тьма приходит всегда».

В этот раз она пришла надолго. Настолько, что во мне зародился страх. Я задумался над тем, насколько же прав Нарайян Сингх. Тьма может существовать под тысячью имен, в тысяче времен и тысяче мест, но, так или иначе, она действительно приходит всегда.

Когда наконец появился свет, я обнаружил, что лечу высоко в небе. Гораздо выше облаков, которые уже затягивали небосвод, когда я направлялся к своей постели. Взяв за ориентир похожее на кинжал звездное скопление на севере, я со всей доступной скоростью нырнул в облака. И в считаные секунды оказался над кронами деревьев: макушки скребли бы меня по пузу, будь у меня хотя бы отдаленное подобие тела. Возможно, я когда-нибудь научусь получать удовольствие от таких прогулок, но сейчас мешает навязчивое ощущение чужого присутствия за спиной.

Внизу царил мрак. Весь мир источал страх, словно и животные, и деревья, и даже скалы замерли в ожидании чего-то ужасного. Я нашел деревеньку: несмотря на поздний час, там никто не спал. Люди прятались в домах, сбившись в плотные кучки. Матери крепко прижимали к груди младенцев. Домашний скот находился в тех же помещениях, что и люди. Разговоров почти не было, слышался лишь детский плач.

Откуда они узнали о случившемся на Вершине? Какие-то колдуны напророчили им, что сегодня ночью падут Врата Теней? А может, были знамения, которых я не увидел? Впрочем, с чего я взял, будто людям что-то известно? Их страх может не иметь никакого отношения ни к Хозяину Теней, ни к Черному Отряду.

Я устремился вперед, туда, где поблескивала россыпь огоньков. Должно быть, светящиеся окна хижин.

Борьба с Тенями еще не завершилась. Ночь выдалась на удивление долгой. Но Врата Теней не рухнули. Пока еще не рухнули. Длиннотень оставался в живых.

Вспомнив, что без Копченого я способен приблизиться к любой из тех женщин, которых он с завидным упорством именует самой Тьмой, я направился к то вспыхивающему, то гаснущему поврежденному куполу Длиннотени.

Душелов выглядела неважно, но она уже была на ногах, пыталась привести в чувства Ревуна, едва ли понимавшего, где он и что с ним происходит.

– Давай пошевеливайся, никчемный мешок тряпья! – кричала Душелов визгливым голосом торговки с рыбного рынка. – Нужно убраться отсюда, да поскорее. Пока моя ненаглядная сестрица не сообразила, какую прекрасную возможность она упускает!

Я знал, что благодаря моему предупреждению «ненаглядная сестрица» уже направляется сюда, и удивлялся лишь тому, отчего она добирается так долго. По-видимому, события последнего часа добавили ей осторожности. Что представлялось не лишним, если принять во внимание необходимость ползти по длинному тесному тоннелю, а потом пробираться мудреным лабиринтом темных коридоров, где за каждым углом может таиться смерть.

Ревун издал крик, нечленораздельный, но с вопросительной интонацией. Все еще не понимая, где находится, он сосредоточился на попытке добиться подчинения от собственных ног.

Душелов тоже была вынуждена позаботиться о своей спине. Она произнесла какое-то заклинание и сотворила ярко светящегося червячка, который облазил все закоулки в разгромленной палате. Он вспугнул несколько крошечных Теней, но не смог уничтожить. Они оказались куда ловчее и с легкостью ускользнули от сгустка света.

Душелов выругалась. Тени метнулись к Длиннотени. Он пребывал едва ли не в худшем состоянии, чем Ревун, но зато в Тенях понимал больше всех остальных. Он промямлил заклинание, и мелкие Тени вновь устремились к его врагам. Похоже, пока он жив, борьбе не будет конца. Чего-чего, а упорства этому подонку не занимать.