Красные против белых. Спецслужбы в Гражданской войне 1917-1922 - Олег Шинин

Опираясь на институт военных комиссаров, советская власть успешно использовала военных специалистов для строительства Красной армии. В.И. Ленин, обосновывая привлечение военспецов в ряды Красной армии, говорил: «Совершенно незачем выкидывать полезных нам специалистов. Но их надо поставить в определенные рамки, предоставляющие пролетариату возможность контролировать их. Им надо поручать работу, но вместе с тем бдительно следить за ними, ставя над ними комиссаров и пресекая их контрреволюционные замыслы»[1364].

Тот же В.И. Ленин утверждал в письме «Все на борьбу с Деникиным!», написанном им от имени ЦК РКП(б): «Нам изменяют и будут изменять сотни и тысячи военспецов, мы будем их вылавливать и расстреливать, но у нас работают систематически и подолгу тысячи и десятки тысяч военспецов, без коих не могла бы создаться та Красная армия, которая выросла из проклятой памяти партизанщины и сумела одержать блестящие победы на востоке»[1365].

В 1918 г. в РККА 76 процентов командиров были царскими офицерами, а «революционных командиров» из рабочих, солдат, бывших унтер-офицеров было всего 12,9 процента[1366].

Вместе с тем среди военспецов были и те, которые выжидали удобного случая для перехода на сторону белых. А были и такие военспецы, которые вступали в Красную армию, уже имея от белогвардейских центров конкретные задания разведывательного и иного подрывного характера. Это признает в своих мемуарах и бывший главнокомандующий Вооруженными силами на Юге России генерал А.И. Деникин: «Московские центры поощряли вхождение в советские военные учреждения и на командные должности доверенных лиц, с целью осведомления и нанесения большевизму возможного вреда».

Недоверие к «бывшим» со стороны особых отделов подогревали и случаи измены, перехода на сторону белых военспецов, занимавших крупные посты в красных войсках – командующих общевойсковых армий, начальников штабов армий и др. По подсчетам историка А.Г. Кавтарадзе, из 62 бывших кадровых офицеров, занимавших в Красной армии в годы Гражданской войны должность командарма, изменили советской власти три человека: командарм-2 Ф.М. Махин, командарм-9 Н.Д. Всеволодов, Б.П. Богословский; из числа офицеров военного времени – 3 человека: командарм-2 А.И. Харченко, командарм-8 А.И. Ратайский, командарм-11 И.Л. Сорокин. Некоторые из них, заранее готовясь к переходу, захватывали с собой важные штабные документы, раскрывая тем самым планы красных на том или ином операционном направлении (Ф.М. Махин, А.И. Харченко, Н.Д. Всеволодов)[1367].

Так, например, всего за неделю – с 26 июня по 3 июля 1918 г. – своей деятельности начальника Уфимского полевого штаба и командующего 2-й армией Ф.Е. Махин[1368] изменил оперативный план штаба, похитил важные документы. При подходе чехословацких войск к Уфе выехал из города со своим адъютантом навстречу командиру Поволжской группы чехословацких войск полковнику С. Чечеку и заявил ему примерно следующее: «Я начальник штаба красных войск в Уфе. Зная о вашем приближении, я разослал все части так, что вы можете войти в город беспрепятственно». Таким образом, Ф.Е. Махин фактически сдал город белым. Причем в Уфе подрывная работа против красных была поставлена на широкую ногу, и не один только Ф.Е. Махин был послан туда белым подпольем[1369].

Были измены и среди офицеров-военспецов, занимавших штабные должности. Например, среди занимавших такую ключевую должность, как начальник штаба армии, изменников оказалось семь человек, из них пять бывших офицеров Генерального штаба (3-я армия – A.Л. Симонов, 7-я – В.Е. Медиокритский и В.Я. Люндеквист, 8-я – В.А. Желтышев и А.С. Нечволодов) и два кадровых офицера (8-я армия – В.В. Вдовьев-Кабардинцев, 12-я армия Каспийско-Кавказского фронта – Д.А. Северин). Среди такой важной категории командного состава РККА, как начальники дивизий, тоже случались измены. Но их было не так уж много, менее одного процента от общей численности начальников дивизий[1370].

Бывший начальник оперативного отдела штаба Северо-Кавказского военного округа А.Л. Носович напрямую был замешан в связях с заговорщиками, готовившими мятеж в Царицыне в августе 1918 г. Удачно избежав расстрела и поспешно уехав из Царицына, он около двух месяцев состоял в распоряжении Главкома. В октябре 1918 г. был командирован в штаб Южного фронта, где на участке 8-й армии перешел к белым, представив генералу Деникину подробную докладную записку о своей деятельности в штабах Красной армии[1371].

В конце мая 1918 г. офицеры – военные специалисты организовали переход на сторону противника 3-го стрелкового полка 1-й Петроградской бригады. На 500–600 офицеров, насчитывавшихся в 3-й армии, за январь – февраль 1919 г. ЧК и ревтрибуналы зафиксировали до 100 «измен», из них около 50 случаев перехода на сторону противника. Штаб 47-й дивизии перешел в Одессе на сторону неприятеля и руководил операциями против красных[1372] и т. д.

Председатель РВСР Л.Д. Троцкий поделил всех военспецов на несколько групп. К первой он отнес тех, кто сознательно стал на сторону новой власти и активно сражался в рядах Красной армии против белогвардейцев и интервентов. Во вторую группу, наиболее многочисленную, входили растерянные и испуганные происходящими событиями бывшие офицеры, в большинстве своем насильно мобилизованные в армию. Это был неустойчивый контингент, «бесхребетная, безыдейная и трусливая часть офицерства». «Лишенный политических взглядов, так называемый “беспартийный” офицер, не разбирающийся в великих событиях, – писал Л.Д. Троцкий, – легко теряется и, наблюдая неудачу на том или другом участке фронта и слыша о неудачах с других участков, легко приходит к выводу, что все потеряно»[1373].