Гумилев сын Гумилева - Сергей Беляков

Кузьмину и Чивилихину он приписывает мысли, которые ни тот ни другой, конечно, не высказывали, да и высказать бы не посмели: «Всякий, кто видит в тюрко-монголах какие-либо добродетели, тот реакционер, русофоб, надругатель, спекулянт и шарлатан. Если А.Кузьмин прав, то главным русофобом был Александр Невский, побратавшийся с сыном Батыя Сартаком, а за ним Иван Калита, Иван III, Минин и Пожарский, Богдан Хмельницкий, Петр Великий, посылавший "низовые силы" по льду Ботнического залива в Швецию».

Ничего дурного в современных казахах, узбеках, татарах не искали. Чивилихин даже о татаро-монголах писал очень осторожно. Не знаю, был ли Чивилихин искренен, или просто обходил болезненный и уже тогда опасный национальный вопрос: советская историческая наука татаро-монгольское иго не отрицала, но и связывать иго с деятельностью пусть даже далеких предков современных народов не полагалось. Гумилев бил как раз в самое уязвимое место, прозрачно намекая на расизм и разжигание межнациональной розни: «Кузьмин предлагает считать "дикими", то есть неполноценными, тюрко-монгольские народы Советского Союза. Поэтому каждый "русофил" должен их презирать как потомков палачей. Итак, чтобы угодить А.Кузьмину, надо 1) относиться с оскорбительным пренебрежением к четверти советских граждан; 2) отказаться от диалектического материализма и 3) признать благом завоевание нашей страны, если оно идет с Запада. Есть ли хоть один советский патриот, который бы с этим согласился?»

Гумилев, человек совершенно несоветский, усвоил кое-что от советской манеры вести научную дискуссию.

В конце жизни Гумилев рассказывал своему ученику Вячеславу Ермолаеву: «…поступив в университет и начав изучать всеобщую историю на первом курсе, я с удивлением обнаружил, что в истории Евразии есть свои "индейцы" – тюрки и монголы. Я увидел, что аборигены евразийской степи так же мужественны, верны слову, наивны, как и коренные жители североамериканских прерий и лесов Канады. И те, и другие считались равно "дикими", отсталыми народами, лишенными права на уважение к их самобытности. "Господи, — подумал я, — да за что же им такие немилости?"»

Вот так противники «мужественных» и «наивных» кочевников как бы оказались в одном ряду с кровожадными бледнолицыми, которые устроили индейцам в Новом Свете настоящую бойню. Убедительно? Нет. Аргументы Льва Николаевича никуда не годятся. Вот если бы апачи, семинолы, кечуа или ирокезы построили большой флот, переправились в Европу и начали ее завоевывать, тогда в сравнении появился бы очевидный смысл. Если бы ирокезы, как некогда монголы, опустошили Русь, Венгрию и южную Польшу, да, тогда я согласился бы с Гумилевым.

Правоту своего критика Гумилев никогда не признавал, но иногда фактически критику принимал и потихоньку менял свою позицию, перегруппировывал силы для новой борьбы. В статье 1977 года Гумилев выдвинул такое объяснение повсеместному распространению антиордынских, антитатарских настроений в древнерусских источниках – летописях, повестях, исторических песнях. Оказывается, во всем виноват ислам. В 1313 году хан Узбек «обусурменился» – заставил перейти в мусульманскую веру всю, как мы бы сказали, военно-политическую элиту Золотой Орды. И все переменилось. На место симбиоза с ордой пришло иго, на место дружбы – религиозная вражда.

Получается, с «погаными» (язычниками) русские прекрасно ладили, но бусурмане сразу же стали злейшими врагами.

Чивилихин и здесь легко разгромил Гумилева. Он обратил внимание, что в отношениях мусульманских ханов Узбека и Джанибека к русским княжествам особенных перемен по сравнению со временами хановязычников не найти. При Узбеке и Джанибеке татарские «рати» ходили на Русь не чаще, чем в «благословенные» времена Батыя, Сартака, Менгу-Тимура, Телебуги и Тохты.

Вскоре Гумилев перестал придавать такое значение исламу и выдвинул другую, на мой взгляд, совершенно неправдоподобную версию.

Еще в 1982 году «Новый мир» заказал Гумилеву статью о «черной легенде», с которой будто бы пошла ненависть европейцев к монголам. Гумилев статью подготовил, но редакция в 1984 году вернула ее автору. Статья под названием «Черная легенда: историко-психологический этюд» вышла через пять лет в азербайджанском журнале «Хазар». Судя по выходным данным, написал эту статью Гумилев не один, а в соавторстве, что вообще-то делал довольно редко. Соавтором стал искусствовед Айдер Куркчи.

По абсурдности выводов и тенденциозности трактовок «Черная легенда» превосходит даже тринадцатую главу «Поисков вымышленного царства». «Этюд» рассказывает о том, как смелые и честные монголы-христиане во главе с Кит-Бугой-нойоном попытались освободить Ближний Восток от власти мусульманских правителей, вернуть христианам Гроб Господень, ворваться в мусульманский Египет, в то время уже захваченный воинами-рабами – мамлюками. Но жадные, корыстные, бессовестные европейцы, в первую очередь тамплиеры, монголам не только не помогли, но сделали все, чтобы помешать. Чтобы обелить свое имя, избежать обвинений в предательстве, тамплиеры цинично оболгали бедных татаро-монголов: «Они выкинули неожиданный трюк: дали распространение "черной легенде" о татарах. Самую большую силу имеет обыкновенная сплетня, анонимка, «Где-то рассказывали…», «Кто-то видел…», «Как же, все знают, что…» – и так можно нести любую околесицу в придорожной таверне, на пиру у графа, когда все пьяны, или вечером в монастыре, где даже домино (монашеская игра) надоело. И вот по всей Европе шли россказни, что монголы – это татары, а татары на самом деле тартары, т. е. исчадия ада: "Они мучают пленных, истребляют всё живое, дома и поля с садами. Они нарочно испортили каналы в Средней Азии у мусульман, которые, конечно, враги христианства, но не цивилизации. Все знают, что греки гораздо хуже мусульман. А русские… да что и говорить! Они держатся только благодаря помощи великого хана, а то бы их давно скрутили братья тевтонского ордена. Это верно! Сам патер Рубрук написал, а мне читал каноник церкви святого Дениса. Поверьте мне, друг мой, и тогда мы выпьем вместе анжуйского". И вот шла подобная брехня через всю католическую Европу, через весь христианский мир, отравляя умы и ожесточая сердца. Это и была "черная легенда", принесшая не меньше зла, чем "черная смерть" – чума».

Все это была не ложь, ведь писатели, как известно, не лгут, они – сочиняют. Перед нами вовсе не средневековая «анонимка», а сочинение Льва Николаевича Гумилева. Этот монолог пьяного тамплиера – чистой воды фантазия, которая не опирается ни на один исторический документ.

На самом деле европейская военно-политическая и церковная элита была информирована о монголах достаточно хорошо, не зря же ездили в Каракорум папский легат Джованни дель Плано Карпини, посланники французского короля Андре Лонжюмо и все тот же Гильом (Вильгельм) де Рубрук. А простой народ судил о монголах не по рассказам тамплиеров, которых, кстати, вскоре перебил французский король Филипп Красивый, а уж скорее по свидетельствам польских, немецких, богемских, венгерских, хорватских беженцев, которые чудом спаслись от монгольских сабель.

Но если даже допустить, будто монголы не уничтожали Багдад и Дамаск, Самарканд и Балх, Чернигов и Владимир, а все преступления степняков придумали клеветники-тамплиеры, то неизбежно возникает вопрос: откуда же взялся русский вариант «черной легенды»? Неужели православные монахи-летописцы поверили россказням нечестивых латинян? Откуда они вообще о них узнали? Неужели же русские гусляры, распевавшие песнь о Щелкане Дюдентьевиче, были агентами Жака де Моле, сожженного на костре за двадцать лет до смерти Чол-хана?