Неверная - Кира Романовская

телефон, со стороны мусорных контейнеров. Влад рванул к ним, но Филин резко схватил его за руку и оттолкнул подальше.

— Ты какого хера делаешь? — взревел Влад.

Филин коротко кивнул охраннику и второму, который вышел к ним из бара, он схватили Влада за обе руки и крепко держали, не давая сдвинуться с места.

— Влад, я сам посмотрю. — глухо сказал Филин, сжимая кулаки.

— Что? Там же просто телефон, они выкинули его… — выдавил из себя Влад.

— Третий раз, друг, уже третий… Он должен быть наверняка. Без осечек. — опустил голову Филин, отворачиваюсь к мусорным бакам.

У Влада потемнело в глазах, если бы не мужчины, что крепко держали его за руки, он бы рухнул на колени, осознавая страшную мысль — его Ида лежит там, убитая… Третий раз должен быть наверняка.

Глава 35

Голубое ситцевое платье в синий горошек, её любимое, с рукавами фонариками, пышной юбкой, воротником стоечкой с и кружевом по низу подола. Бабушка купила его, когда Иде было семь лет, на вырост. Маленькая Ида носила его до самых одиннадцати. Когда ей исполнилось десять, бабушка отвезла её в большой город, рядом с их городком, Ида очень хотела покататься на каруселях, это была её детская мечта и бабушка её исполнила. Отложила деньги с пенсии и они поехали на автобусе, Иду тогда укачало, ещё больше укачало на каруселях, и, как оказалось, она боялась высоты. День был безнадежно испорчен её тошнотой и страхом. Она проживала вновь и вновь это чувство отчаяния, когда карусель уже набирает обороты, крутясь по кругу, и нет возможности с неё слезть, остаётся только крутиться дальше.

Ида будто застряла в том злополучном дне, она каталась на карусели снова и снова, и подол платья раздувался от ветра, тошнота то подкатывала к горлу, то ухала обратно в желудок, весь мир вокруг превратился в голубое платье в синий горошек.

Она с трудом открыла глаза, так и есть — всё вокруг голубое, нежный небесный цвет, усыпанный синими крапинками, что за бред? Где она? За окном забрезжил рассвет, она лежала на кровати, укрытая пледом, в неудобном узком платье и в чулках, под которыми ужасно чесалась кожа. Ида попробовала поднять руку и почесать коленку, в которой чувствовала саднящую боль, её старания не увенчались успехом, рука будто налилась свинцом и не хотела двигаться. На Иду вдруг обрушился ледяной отрезвляющий дождь из мыслей — она не помнит, что было ночью! Она не знает, где она находится! Она чувствует себя точно также как и в тот раз, когда провела ночь в отеле с незнакомцем! Колесо обозрения сделало полный оборот и Ида оказалась там же, где и была — на самом дне пропасти.

Её тело и голова будто действовали отдельно друг от друга, по щекам потекли слезы отчаяния, внутри нарастала паника и сердце бешено отстукивало ритм, а вот конечности отказывались паниковать, спокойно и размеренно, они плавно двигались, получая заторможенные сигналы от полуобморочного мозга. Она встала с кровати, покачиваясь на нетвердых ногах. В комнате была дверь, ей надо было туда. Стены стали её союзниками в борьбе с самой собой, она шла опираясь на них руками и отталкиваясь, когда надо было повернуть. За дверью был коридор, где было много дверей, какая правильная? Ида не знала… А что значит правильная? Кто там должен быть за ней?

Ей нужно было зеркало! Мозг уцепился за эту мысль и она протащила её по всему коридору, вынуждая заглядывать в закрытые двери. Детская комната, пустая… Ещё одна… Темная кладовка… Вот оно — зеркало в ванной, белоснежный режущий своей чистотой кафель ослепил её своим блеском и она зажмурилась, входя туда на дрожащих, еле передвигающихся ножках.

Из зеркала на неё смотрела незнакомка, откуда у неё рыжие волосы? Почему она одета, как женщина, которая собралась устроить вечер госпожи со своим рабом? Мысли всё никак не хотели собраться во что-то цельное и логичное, прояснить хоть что-то, и ускользали от неё, оставляя после себя лишь отголоски команд для Иды, как для собаки Павлова. «Надо себя осмотреть.» — гласила самая яркая неоновая вывеска у неё в голове. Платье мешало на себя смотреть. «Надо его снять.» — вспыхнула новая надпись из нейронов. Плачущая тихими слезами Ида, всхлипнула, расстегивая платье сбоку и спуская его вниз. «Надо найти синяки.» — подумала она, внимательно осматривая себя в зеркале. Тонкая шея, изящные ключицы и линия плеч, высокая грудь, с небольшими полушариями, оканчивающиеся розовыми аккуратными сосками. Синяков нет… Нигде нет, ничего не болит, только голова… Ида судорожно вздохнула, продолжая обливаться слезами, она обняла себя за плечи и тихонько заскулила.

— Ида… — позвал её хрипловатый мужской голос.

Она медленно повернула голову в сторону звука и безвольно опустила руки, глядя на лысого мужчину с бородой, что стоял в дверях ванной в одних трусах.

— Стас… — тихо прошептала она и рухнула на колени, тело больше не выдержало.

*****

— Всё нормально, Ковалевский, выдыхай, ее там нет! — вернул голос Филина Влада в реальность.

Мотнув головой, Влад очнулся, сидя на лавочке около черного входа, с него стекали капли воды. Филину пришлось плеснуть ему ледяной воды в лицо, чтобы Влад пришел в себя. Влад потер бледное лицо дрожащими ладонями и судорожно вздохнул.

— Здесь только её телефон, какой у неё пароль?

— Я не знаю…

— Блять, Влад, подбирай, сиди, хакер! — раздраженно бросил ему в руки телефон Иды. — Я тебе помнишь говорил, что надо ей маячок в зуб или под кожу вживить?! Хули ты головой мотал?! Теперь, блять, где её искать?!

Голова Влада хоть и была как в тумане, но он всё осознавал — Филин, впервые, на его памяти вышел из себя. Обычно он себе такого не позволял, его действия всегда были четкими и точно вымеренными, голова холодной и расчетливой, а что случилось сейчас? Десять минут назад, он заглядывал в контейнеры, чтобы найти там мертвую женщину, которая похоже ему была не безразлична.

Влад так и не смог разблокировать её телефон, все значимые для неё даты не подошли, они с Филином вернулись в здание. Неожиданно в бар пришел Север, нахмурив брови, он молча поздоровался с мужчинами, Филин быстро ввел его в курс дела. Север искоса поглядывал на бледного, как смерть, Влада.

— Пришел помочь. — коротко сообщил он.

Север с Филином ещё раз просматривали записи камер в баре, его люди собирали информацию с камер в округе, но их было слишком мало. В Москве, где каждый