Схимники. Четвертое поколение - Сергей Дорош

Малышка провела глазами одинокого хищника. Был он крупным, матерым, но шерсть от старости побелела. Некоторое время бежал поодаль, не приближаясь и не отдаляясь, пока ночная темнота не скрыла его.

Уже ночью послушники вышли к моей первой стоянке. Гордец остановил всех, долго ползал вокруг, изучая следы.

– Непонятно, – наконец произнес он. – Здесь были конные и пешие, и похоже, была драка. Кого-то увели связанным, кажется. Вон обрывок аркана. Не знаю, что и думать.

Вдали раздался одинокий волчий вой. Псы Гордеца ответили нестройным хором. К полной луне, заливавшей серебряным светом руины заброшенного города, неслась песня, древняя, как само волчье племя.

– Какого цвета глаза у Императора? – вдруг не к месту спросил Кислота.

– Не помню, – ответила Малышка. – Я его лишь однажды видела. Да и то ночью.

– У убийцы с его лицом глаза были льдисто-голубые.

– Это как? – не понял Самота.

– Не знаю, но от них холод шел по всему телу. Неприятно вспоминать.

– Может быть, схимник и цвет глаз поменять может? – предположила девушка.

– Не знаю. Боюсь, Искатель попал в плен к Императору. А раз так, нам надо его освободить.

– Надо – значит, освободим, – произнес ант, влезая в седло. – Псы потеряли след Искателя, – наверно, его связали и повезли на коне. Отпечатки копыт четкие. Так что найдем его без труда. А там – посмотрим.

Они двинулись дальше. Псы умолкли, потрусили вперед по следу, но волчий вой все так же лился тоскливой песней. И все вдруг почувствовали, как какая-то грусть вползает в сердца. Но это ощущение постепенно сменялось другим. Кислота первым обернулся, посмотрел на спутников с подозрением. Может быть, сказалось прошлое в тайном приказе, привычка не доверять никому.

– Странно как-то, – произнес он. – Гордец, твои собратья остались с Мятежником. А ты – с нами.

– И что?

– Ничего, только глаза у Мятежника синие или голубые, точно не помню, но похожи на глаза убийцы. А лицо изменить для схимника не так сложно. И ведешь нас ты. Куда?

– По следу! – вспылил ант. – Думаешь, Мятежник и есть убийца?

– У него был повод желать смерти Паучихе. И на Механика он обиделся, это ты видел не хуже меня.

– Теперь, ты считаешь, я веду вас в засаду? Говори прямо, человек городов!

– А откуда мы знаем, что это не так?

– Ложь придумали вы, люди городов. До того как анты начали торговать с вами, в нашем языке даже слова такого не было! Не надо приписывать другим свои пороки!

– Если уж про подозрения говорить, – нахмурился Самота, – то как получилось, что Мятежник и Механик прибыли к нашему дому, когда мой учитель был уже убит? От тебя, Кислота, ведь в городе ничего не укроется. Муха пролетит – тебе доложат. А здесь такое роковое опоздание! Как же так! Может, вы боялись Атамана больше, чем Императора? Венедам-то еще до вашего города через горы прорываться или по хорошо простреливаемой дороге. А чубам – прямой путь. И горцы ваши друзья. Вот и избавились от неудобного союзника. Заодно и чубов озлобили на Империю. Двойная выгода, а?

– А ты уверен, что тебя в ногу ранили, а не в голову?! – вскипел Кислота. – Я по всему городу метался, в одиночку противостоял имперским лазутчикам, всем ученикам Паучихи. Кому могло в голову прийти, что вы не отобьете штурма?!

– А в твою пустую голову вообще только ветер приходит.

– Хватит! – крикнула Малышка. – Искатель в опасности. Я чувствую. Вот только сейчас поняла. Братья и Бешеная ослушались его, последовали за ним, хоть он запрещал. Но на самом деле они разочаровались в учителе. Привыкшие действовать, они не поняли его выжидания и переметнулись к Императору. Иначе как бы он сумел захватить Искателя? Только застав врасплох.

– Спасибо, сестра. – Ант облегченно вздохнул. – Теперь и я понял, какое предчувствие не давало мне покоя.

Не сговариваясь, они хлестнули коней. Хриплый волчий вой висел над плато, словно паутина. И теперь в извечной песне серого хищника слышалась насмешка.

Зануда спал до полудня. Проснувшись, перекусил вяленым мясом и засел за книгу. Острожская летопись поглотила его с головой. Мой ученик превратился в каменную статую. Братья занимались со своими послушниками. В какой-то момент мне показалось, что они хотят за оставшуюся часть дня вложить в них то, на что нужны долгие годы. Заброшенный город не видел столь пестрой компании, как наша, со дня своего основания. В этом я готов был поклясться. Для меня же день тянулся долго. С Абреком заниматься рано, с остальными – уже нечем. Легкая досада возникла оттого, что Малышка не пришла с остальными. Я все же надеялся, что ученики будут держаться вместе. Она – самая беззащитная. Как будет жить сама?

Вечером братья явились к моему костру. Императора сопровождал Недотрога, плелся, как побитый пес. Зануда придвинулся ближе к костру. Похоже, темнота ему не была помехой для чтения. Барчук демонстративно игнорировал Недотрогу, а тот и не возражал.

Мятежник попытался вновь завести разговор о наших планах. Не знаю, может, у чистокровных Лихославичей это пристрастие к военным советам в крови? По-моему, обсуждать больше нечего. И так все ясно. Мечтатель же все чаще уходил в себя. И вытащить его из этого состояния теперь смогло бы разве что появление убийцы. Они слишком долго были с Паучихой вместе. Настолько долго, что не мыслили себя друг без друга. Император действительно умер вместе со своей женщиной. Но и наш Мечтатель не вернулся.

Мятежник что-то вещал, пытаясь вызвать меня хоть на какой-то разговор. Я же отделывался односложными ответами или молча кивал, не вникая в смысл его речей. И вдруг из темноты вышел человек в цветастой косынке, простой белой рубахе, но с двумя пистолями в руках. Не сразу узнал я в нем Кислоту. Взгляд его был каким-то мутным. Один пистоль он направил на Недотрогу, другой – на Мятежника.

– Не вздумайте даже дернуться к оружию или закричать, – предупредил он. – В вашего Императора сейчас целятся из двух ружей. Не уверен, что он сможет уклониться, не видя выстрела.

– Златомостец, – Зануда оторвался от книги, – опусти свои игрушки, иначе получишь нож в солнечное сплетение.

– Я бы на твоем месте так и сделала, – хохотнула Бешеная. – Зануда терпеть не может, когда его отвлекают от чтения. Тем более несмешными шутками.

– Я не шучу, предатели! Как вы могли дойти до такого – предать учителя в руки врагов?

Ответить ему никто не успел. Недотрога ринулся вперед очень низким прыжком. Грохнул выстрел. Пуля расцарапала ему спину, но венед умудрился обхватить Кислоту за пояс и опрокинуть на землю. Я угадал его намерения задолго до того, как мышцы бросили тело вперед. Рванулся к Мечтателю, повалил его, услышав, как над ухом просвистела пуля. Стрелок, засевший в темноте, был настоящим мастером.

Недотрога и Кислота покатились по земле, молотя друг друга кулаками. Из темноты выступил еще один из нападавших, вооруженный двумя саблями. Зануда уронил книгу, перекатился к нему и расчетливо нанес удар по левой ноге. Краем глаза лучший из моих учеников заметил его хромоту и не преминул ударить в уязвимое место. С другой стороны появился человек в песьей шкуре и с антским мечом по бокам, его прикрывали четыре огромных пса. На его пути встали Барчук и Бешеная.