Русско-турецкая война 1686–1700 годов - Андрей Геннадьевич Гуськов

всякое разорение, и будет приходить войною»[2048]. Опасения шамхала за жизнь сына были не напрасными. К 14 июля на Тереке от чумы умерли два сына воеводы И. А. Языкова, полковник московских стрельцов, голова казанских стрельцов, 846 стрельцов, а также многие другие люди, в том числе все городские священники[2049].

Сын Будая умер 23 июля, а 9 августа за ним последовал и воевода Языков. Гарнизон явочным порядком возглавил капитан московских стрельцов Леонтий Каргашин[2050]. Он взывал к астраханским властям о срочной присылке помощи: «Воистину, государь, опасаемся приходу под город шевкала, воровских казаков раскольщиков, чтоб не потерять их государского города и много казны. А без пастыря, государь, и в градских людех будет несогласия, а ратным, государь, людям, пришед, стоять мощно в степи под городом»[2051]. Опасения Каргашина были связаны с тем, что к концу эпидемии из русского гарнизона Терков в живых осталось значительно меньше половины — около 600 человек[2052]. При этом не следует забывать, что служившие московским государям и отъехавшие из-за чумы горцы в город так и не вернулись. Между тем подготовка к штурму города действительно шла. Об этом стало известно благодаря тому, что жившие рядом с Терским городом окочане (одна из групп чеченцев) взяли в плен поблизости от городских укреплений старообрядца, который был послан к Теркам с Аграхани для того, чтобы разведать лучшие подходы к городу[2053]. По этим вестям Терки получили первую помощь. Терские казаки на кругу постановили посылать на помощь терскому гарнизону по сто человек[2054].

Боевые действия против Терков противник начал с ударов по стоящим под городом кораблям. Дело в том, что место стоянки судов находилось в отдалении на Терском устье в Подозерной протоке. 19 июля сюда пришли «воровские казаки» на стругах и взяли стоящие здесь бусы, а также захватили четырех терских конных стрельцов из охраны и много хлебных запасов. Произошло это из-за острой нехватки людей для гарнизонной службы[2055].

Судя по всему, Каргашин все-таки увеличил охрану корабельной стоянки. 30 августа к нему в Терки с докладом явились стрельцы, стоявшие на карауле в Подозерной при стругах, которые посылались в Астрахань. На этот раз старообрядцы захватили 20 человек стрельцов и кормщика, забрали на свои струги все, что могли, и увезли с собой, а остальное уничтожили. Данное известие кончалось уведомлением, что проезда в Астрахань морем не стало[2056].

Позже сообщения о нападениях на идущие вдоль побережья Каспия суда стали обыденностью. Старообрядцы соорудили вышки на Чечень-острове, стоящем при входе в Аграханский залив. Это позволяло не только полностью контролировать сообщение с устьем Терека, но и наблюдать за судами, идущими далеко в море. Впрочем, и в Подозерной протоке старообрядцы появлялись совершенно спокойно. Они чувствовали себя хозяевами положения. Всего из Аграхани на промысел выходило пять стругов, на каждом из которых находилось по 70 человек. Таким образом, общая численность выходивших на морской промысел составляла 350 человек, из которых 40 были людьми шамхала. Пленных аграханцы начали отпускать. Через них старообрядцы сообщили, что поджидают, когда к устью Терека придет новый терский воевода Василий Нарбеков[2057].

Последнее было прямым вызовом правительству. Все, что смогли сделать в ответ астраханские власти — отправить на учуг Урустобу, перекрывавший пригодный для морских судов проход в устье Волги, служилого человека астраханца Тихона Бахмурова. Ему предписывалось стоять на учуге и «с великим береженьем посылать на море в подъезд в лотке немалых людей» для разведывания о появившихся на море «воровских казаках»[2058]. Как видим, в Астрахани сочли возможным нападение со стороны моря и серьезно опасались вражеских судов.

Сообщение о том, что старообрядцы стерегут терского воеводу, не было похвальбой. Нарбеков действительно подвергся нападению по пути на место назначения. Столкновение с казаками он описал в письме астраханским властям: «Господам князю Петру Ивановичю с товарыщи Василей Нарбеков челом бьет. В нынешнем в 200-м [1691] году сентября в 20-м числе по указу великих государей пошел я на их великих государей службу из Астарахани на Терек, а со мною московских стрельцов подполковник Сава Кузьмин сын Болобонов, да казанских стрельцов голова Семен Иванов сын Тарханов с приказом. И октября в 3-м числе на море против черней в урочищах меж Котельнова и Иванова караулу на парусном побеге оторвало ис каравана погодою в море струг головы Семена Тарханова. И октября ж в 5-м числе в шестом часу дни в той стороне, куда погодою отнесло Семена Тарханова, была ис пушек и из мелкова ружья великая стрельба три перемены. И после того, вскоре появились с той стороны четыре струга воровских казаков. А под парусами гребли человек по дватцати на стороне. И прибежали на парусах ко мне под караван, и, опустя парус, стали от нас неподалеку. И учинился у них на стругах великой шум. И после того воротились назад. И о том для ведома к вам, господа, в Астарахань я писал октября в 6 день. И голова Семен Тарханов октября по 16 число не объявливался. И ныне он, Семен, где, не ведомо. А воровские казаки после тово во многих местех блиско моево коровану объявливались. А знатно, что искали время своему воровству. И наперед моево прихода в терские черни объявились за день октября в 9-м числе. И на терском среднем устье, у терских стрельцов, которые стояли на вестях, к моему приходу отняли лотку, а сами пробежали в тех же четырех стругах, которые были на море и подъезжали ко мне в корован. А как те воры пошли на море августа в последних числех, и в то время было их четыре струга. И с того числа стояли на море о четырех буграх в недальних местех. А с ними многие люди шавкалова владенья»[2059].

Пропавший Семен Тарханов вернулся живым. Он рассказал, что его «воровские казаки» на море ограбили — забрали пушку, свинец, порох и другое оружие, а многих стрельцов из его отряда ранили[2060]. Демонстрации силы со стороны старообрядцев явно производили впечатление на терский гарнизон. В результате двое местных стрельцов сами бежали на Аграхань[2061].

Лучше всего положение терского гарнизона обрисовано в отписке Нарбекова астраханскому воеводе князю П. И. Хованскому 12 февраля 1692 г.: «Окроме великих государей денежного жалованья терчаном, всяких чинов служилым людем, кормитца нечем, торгов и промыслов у них никаких нет, и выезду им с Терка от воровских казаков и Будай шевкалова владенья кумычен