Иисус Христос. Биография - Митрополит Иларион (Алфеев Г. В.)

Своем теле и Своей крови? Как соотносится хлеб с телом Христа, а вино с Его кровью? Чтобы ответить на этот вопрос, мы должны, прежде всего, обратиться ко внутренним данным самих Евангелий. И основным текстом, в котором Сам Иисус разъясняет смысл того, что происходит на Тайной вечере, является Его беседа с иудеями о небесном хлебе (Ин. 6:30–58). В ней Иисус утверждает, что для того, чтобы иметь жизнь вечную, люди должны есть Его плоть и пить Его кровь. В беседе ничего не говорится о том, под каким видом они должны пить Его кровь, но говорится, что Его плоть является хлебом. Однако это не простой хлеб, а сшедший с небес. Этот хлеб отождествляется с Самим Иисусом.

Раннехристианская Церковь с самого начала своего бытия верила, что на Тайной вечере Иисус при произнесении указанных слов превратил хлеб в Свое тело, а вино в Свою кровь. Эта вера отражена как в древних литургических чинах, которые — все до единого — настаивают на реальности изменения хлеба и вина в тело и кровь Христа, так и в богословских трактатах, где разъясняется, каким образом происходит это изменение. На христианском Востоке эта вера сохраняется на протяжении вот уже почти двадцати веков. На христианском Западе хранительницей этой веры является Католическая Церковь, тогда как в протестантизме возникло представление о том, что хлеб и вино Евхаристии — лишь символы тела и крови Христа, и сама Евхаристия есть лишь воспоминание о Тайной вечере, а не ее повторение.

Вдаваться в обсуждение различий между, с одной стороны, православным и католическим, а с другой — протестантским пониманием Евхаристии мы здесь не можем. Однако напомним то, о чем уже говорилось в этой книге. Человек есть существо одновременно материальное и духовное. Соответственно, он нуждается и в пище двух видов: материальной и духовной. На Тайной вечере Иисус взял в руки обычный материальный хлеб, испеченный человеческими руками, но превратил его в Свое тело и наполнил Своим божеством. Для чего? Чтобы дать возможность ученикам принять внутрь себя Его Самого — Бога и Человека в одном лице. Чашу с вином, изготовленным из винограда, который топтали человеческие ноги, он превратил в чашу Своей крови для того, чтобы она соединилась с кровью Его учеников. В результате в человеческих венах начала течь кровь Бога, и клетки человеческого тела напитались божественной субстанцией.

Мы говорили также о новизне христианства, которое предлагает человеку соединиться с Богом не только через молитву и иные формы богопочитания, как это делают другие религии, но, прежде всего, через принятие Бога внутрь себя. Человеческая плоть Иисуса Христа является плотью воплотившегося Бога, и Его кровь — кровью Бога, ставшего человеком. Принимая внутрь плоть и кровь Богочеловека под видом хлеба и вина, человек физически соединяется с Богом: через причащение Сам Бог проникает внутрь человека — в его плоть и кровь, в клетки его тела. Однако одновременно с телом Бог обоготворяет и дух человека, так что человек соединяется с Ним всем своим естеством — и духом, и плотью.

Именно по этой причине таинство Евхаристии стало тем ядром, вокруг которого сформировалась Церковь. Главное, что Иисус оставил Церкви после Своего воскресения, было не Его нравственное учение, не воспоминание о Его чудесах, а Евхаристия, нерасторжимо связанная с памятью о Его смерти и уверенностью в Его воскресении. Евхаристия стала той пасхальной трапезой, которую ученики совершали уже без своего Учителя, но с ясным сознанием Его невидимого присутствия. Однако если раньше Он присутствовал среди них Своим материальным телом, в котором текла материальная кровь, то теперь Его тело и кровь преподавались им под видом хлеба и вина.

В связи с повествованиями четырех Евангелистов о Тайной вечере возникает вопрос: до какого момента на ней присутствовал Иуда? Был ли он среди учеников в тот момент, когда Иисус преподал им Свои тело и кровь под видом хлеба и вина?

Ответ на этот вопрос не очевиден. Если следовать Евангелию от Иоанна, Иуда удалился с вечери сразу же после того, как Иисус предсказал, что один из учеников предаст Его, и, обмакнув кусок хлеба в соус, подал его Иуде (Ин. 13:21–30). У Матфея и Марка рассказ о Евхаристии следует сразу же за этим эпизодом (Мф. 26:20–29; Мр. 14:18–25), и можно предположить, что Иуда при Евхаристии уже не присутствует.

Однако в Евангелии от Луки события представлены в обратной последовательности: сначала Иисус преподает ученикам хлеб и вино, а затем предсказывает, что один из них предаст Его (Лк. 22:14–23). Следовательно, согласно Луке, Иуда был среди тех, кто принял внутрь себя тело и кровь Христа. Это, однако, не изменило его планов, не остановило его от преступления, не стало для него поводом к покаянию.

Тело и кровь Христа, принимаемые внутрь, не воздействуют на человека автоматически или магически. Бог готов вселиться в человека и соединиться с ним физически и духовно, но от человека требуется готовность открыть свое сердце навстречу Богу. «Человек с двоящимися мыслями» (Иак. 1:8) не может достойно принять Бога внутрь себя. И пример Иуды является красноречивым тому подтверждением.

V. ПРОЩАЛЬНАЯ БЕСЕДА С УЧЕНИКАМИ

«Учение о любви»

Рассказ Евангелиста Иоанна о Тайной вечере служит очень существенным дополнением к рассказу синоптиков. Только Иоанн приводит прощальную беседу Иисуса с учениками. В этой продолжительной беседе, с одной стороны, Иисус развивает некоторые темы, затронутые ранее в полемике с иудеями. С другой — многое из того, что Он говорит, относится исключительно к членам созданной Им общины учеников. Тональность беседы радикально отличается от той, в которой Иисус общался со Своими оппонентами. Здесь Иисус находится в окружении тех, кто последовал за Ним и кому Он передаст Свое дело после смерти и воскресения. Прощаясь с ними, Он раскрывает перед ними смысл того, что ранее было от них сокрыто.

В отличие от Нагорной проповеди, композиция которой четко структурирована, прощальная беседа Иисуса с учениками менее последовательна. В ней много смысловых повторов: Иисус вновь и вновь возвращается к одним и тем же темам. В какой-то момент Иисус говорит ученикам: «Встаньте, пойдем отсюда» (Ин. 14:31). Но беседа продолжается — то ли в горнице, то ли уже на пути в Гефсиманию.

Как объяснить эти особенности прощальной беседы? На наш взгляд, объяснение следует