Медленные пули - Аластер Рейнольдс

Командир выкрикнул другой приказ. Мерлин услышал стук сотни снятых предохранителей. Внезапно идея корабля послать вперед проктора показалась на редкость разумной. Мерлин почувствовал, как по спине ползут холодные струйки пота. После того, что он успел пережить – сначала работая на Когорту, а потом превратившись в вольную птицу, – было даже неприлично умереть от огнестрельного оружия. Хуже только одно – если тебя растерзает и сожрет дикий зверь.

Мерлин спустился по трапу, шагая медленно и осторожно.

– Никакого оружия, – сказал он. – Только цветы. Если бы я хотел причинить вам вред, то врезал бы по вам с орбиты кварковыми торпедами.

Когда он дошел до площадки, командир отдал очередной приказ, и трое солдат, выйдя из строя, окружили Мерлина, почти касаясь его стволами. Командир, сурового вида молодой мужчина со шрамом на лице, крикнул что-то в сторону Мерлина: слово смутно напоминало «даль», но язык не был похож ни на один из знакомых Мерлину. Тот остался стоять неподвижно, и его ткнули дулом ружья в поясницу. «Даль», – снова повторил командир, на этот раз с нажимом, граничившим с истеричностью.

Потом над площадкой гулко разнесся другой голос, принадлежавший мужчине намного старше командира. В этом голосе было нечто неодолимо властное. Мерлин огляделся – посмотреть, от кого исходит окрик, – и увидел, что потерпевший аварию самолет по-прежнему опутан сетью, а пилот выползает из этой мешанины с деревянной коробкой в руках. Ружье, упиравшееся в поясницу Мерлина, исчезло, сурового вида молодой мужчина замолчал, ожидая, пока пилот не выберется наружу.

Пилот снял защитные очки, и оказалось, что у него морщинистое лицо немолодого человека; седая борода и бакенбарды выделялись на фоне красноватой обветренной кожи. На мгновение Мерлину почудилось, что он смотрит в зеркало на себя самого, много лет спустя.

– Приветствую вас от имени Когорты, – сказал Мерлин. – Это я спас вас.

– Геко, – сказал краснолицый мужчина и ткнул коробкой в грудь Мерлина. – Геко бросить!

Теперь, когда у Мерлина появилась возможность взглянуть на коробку поближе, он увидел, что та повреждена: бока вдавлены, крышка оторвана. Внутри, на соломенной подстилке, лежало множество разбитых стеклянных флаконов. Пилот взял один из них и поднес к лицу Мерлина. По его пальцам потекла жидкость цвета меда.

– Что это? – спросил Мерлин.

Оставив Мерлина держать коробку и цветы, краснолицый пилот гневно указал на обломки самолета, в особенности на цилиндр, который Мерлин принял за топливный бак. Теперь же он увидел, что в цилиндре лежали десятки таких коробок, и большинство из них, видимо, оказались раздавлены, когда Мерлин подтолкнул авиетку «Тираном».

– Я сделал что-то плохое? – спросил Мерлин.

В мгновение ока гнев пилота сменился отчаянием. Он заплакал. По запачканному копотью лицу потянулись дорожки слез.

– Все, – сказал он, уже тише. – Все ощутимый чернила. Геккон.

Мерлин достал из коробки один из немногих уцелевших флаконов и поднес хрупкую вещицу к глазам:

– Лекарство?

– Пластрон, – ответил мужчина, забирая у Мерлина коробку.

– Покажите, что вы с этим делаете, – сказал Мерлин, сделав такой жест, будто собирался выпить содержимое. Пилот покачал головой и сощурил льдисто-голубые глаза, словно желая показать, что Мерлин то ли дурень, то ли насмехается над ними. Мерлин закатал рукав и поднес флакон к руке так, будто делал себе укол. Пилот нерешительно кивнул.

– Пластрон, – сказал он снова. – Внешний пластрон.

– У вас проблема с медициной? Вы привозите лекарства?

– Ощутимый, – повторил мужчина.

– Пойдем со мной, – сказал Мерлин. – Что бы это ни было, мы можем синтезировать его на борту «Тирана». – Он поднял целый флакон и придвинул к нему указательный палец. Потом показал на корабль и развел руки в стороны, надеясь, что пилот поймет: лекарства может стать больше. – Один образец. Вот все, что нам нужно.

Внезапно возникла какая-то суматоха. Мерлин огляделся и увидел, что через площадку к ним бежит какая-то девочка. По меркам Когорты, ей было всего шесть-семь лет. На ней было пальто того же вида, что у всех, поношенные черные ботинки и перчатки – ни шапки, ни очков, ни дыхательной маски. Завидев ее, пилот крикнул:

– Минла! – одно-единственное слово, в котором звучали одновременно и предостережение, и нечто более личное, точно этот немолодой мужчина был ее отцом или дедом. – Минла дуб трилистник, – добавил он твердо, но по-доброму. Похоже, он был рад видеть ее, но очень недоволен тем, что девочка выбежала вперед именно в этот момент.

– Цинк Кукушка, – сказала девочка и обняла пилота за талию: выше она не доставала. – Цинк Кукушка, медвежий Кукушка.

Краснолицый мужчина присел на корточки – глаза его все еще были мокрыми – и провел пальцем в перчатке по растрепанной черной челке. У девочки было маленькое обезьянье личико, на котором читались и озорство, и ум.

– Минла, – ласково повторил пилот. – Минла, Минла, Минла. Гастрик спор бык, волшебный четкий, Минла?

Судя по тону, вопрос был риторическим.

– Утесник цинк, – сказала девочка с раскаянием. А потом она – возможно, впервые – заметила Мерлина. В течение одного тревожного мгновения, судя по ее лицу, она колебалась между удивлением и подозрительностью, словно он был некоей загадкой, только что вторгшейся в ее мир.

– Тебя случайно не Минлой зовут? – спросил Мерлин.

– Минла, – еле слышно прошептала девочка.

– Мерлин. Рад познакомиться, Минла. – И прежде, чем кто-нибудь из взрослых успел вмешаться, он протянул ей один из индиговых гиацинтов, которые «Тиран» недавно сплел для него, соткал по древним молекулярным образцам из его биобиблиотеки. – Это тебе. Красивые цветы для красивой маленькой девочки.

– Бык брызги, – сказал краснолицый мужчина, указывая на одно из зданий на краю площадки. Какой-то солдат подошел и протянул девочке руку, собираясь отвести ее в здание. Она хотела отдать цветок Мерлину.

– Нет, – сказал Мерлин. – Можешь оставить его, Минла. Это тебе.

Девочка отвернула воротник пальто и сунула цветок за пазуху для пущей сохранности, снаружи осталась торчать лишь верхушка. Казалось, будто яркий цветок бросает отсвет на ее лицо.

– Мерлин? – спросил пожилой мужчина.

– Да.

Мужчина постучал себя кулаком по груди:

– Кукушка.

Потом он указал на флакон, который Мерлин по-прежнему держал в руках.

– Пластрон, – повторил он. Затем вопросительно произнес, кивнув в сторону «Тирана»: – Больше пластрон?

– Да, – сказал Мерлин. – Я могу сделать для вас еще лекарства. Больше пластрон.

Краснолицый мужчина стал изучающе смотреть на него – это продолжалось чуть ли не целую вечность. Мерлин предпочел помолчать. Если пилот все еще не уловил смысла его предложения, новые убеждающие слова не помогут. Потом пилот потянулся к поясу, расстегнул кожаную кобуру, достал пистолет и дал Мерлину время рассмотреть его. Заходящее солнце играло на хорошо смазанном черном стволе, инкрустированном вычурным орнаментом из чего-то наподобие китового уса.