Неизбежная могила - Гэлбрейт Роберт

никогда не жалуешься на усталость. Проявляешь находчивость и смелость — роды, как я слышал, были долгими, и ты отказалась от сна, чтобы помочь. Ты также нашла нашу Эмили в Норидже, когда ей стало плохо, не так ли? И я полагаю, что ранее ты бросилась на ее защиту, когда Цзян давал ей указания. И сегодня ты первой пришла на помощь Линь. Думаю, мне стоит звать тебя Артемида. Ты знаешь, кто такая Артемида?

— Эм… греческая богиня охоты?

— Охоты, — повторил Джонатан. — Интересно, что в первую очередь ты упомянула охоту.

— Только потому, что я видела ее статуи с луком и стрелами, — сказала Робин, зажав руки между коленями, чтобы они не тряслись. — Я мало что о ней знаю.

Дверь открылась, и снова появилась Шона с приборами, которые просил Уэйс. Она поставила перед Робин тарелку, нож, вилку и стакан, еще раз поклонилась Уэйсу, улыбнулась и исчезла, закрыв за собой дверь.

— Ешь, — приказал Уэйс Робин, наполняя ее стакан водой. — В Артемиде много противоречий, как и во многих человеческих представлениях о божественном. Она охотница, но также защитница жертв, не достигших брачного возраста девушек, богиня деторождения и… как ни странно… целомудрия.

Он взглянул на нее, прежде чем снова вернуться к еде. Робин сделала большой глоток воды, пытаясь смочить пересохший рот.

— Лично я, — продолжал Уэйс, — не презираю учения тех, кого обычные религиозные люди считают язычниками. Я не верю, что христианская концепция Бога более истинная, чем концепция древних греков. Все субъективные попытки нарисовать полную картину Благословенного Божества обязательно фрагментарны и ошибочны.

«Кроме твоей», — подумала Робин. Она положила на тарелку рагу и поленту, а затем попробовала. Это было одно из лучших блюд, которые она когда-либо ела, а может быть, дело в том, что она так долго была лишена нормальной еды.

— И ты была щедра по отношению к церкви, Артемида, — отметил Уэйс. — Тысяча фунтов! Спасибо, — он принял свое привычное выражение смирения и благодарности, прижав одну руку к сердцу.

— Мне следовало сделать это раньше, — ответила Робин.

— Почему ты так говоришь? — поднял брови Уэйс.

— Потому что я знаю, что другие сделали пожертвования раньше меня. Я должна была…

— Нет никаких «должна была», — сказал Уэйс. — Все, что имеет значение, — это то, что сделано. Путь к чистому духом — это, по сути, свершение действий. Молитва, медитация, изучение: это действия. Сожаление бездеятельно и полезно лишь постольку, поскольку оно побуждает нас двигаться вперед, к дальнейшим действиям. Итак, все это очень хорошо, но, — сказал Уэйс, его улыбка исчезла, — твой дневник… немного разочаровывает.

Сердце Робин забилось быстрее. Когда дело дошло до ее дневника, она взяла за основу то, что сказала Нив Доэрти: каждый день записывать то, что понравилось и то, чему научилась.

— Никаких вопросов, — сказал Уэйс. — Никаких сомнений. Вообще никаких признаков внутренней жизни Ровены.

— Я старалась не показывать своей эгомотивности, — объяснила Робин.

Уэйс залился смехом, от которого она подпрыгнула.

— Именно этого я и ожидал от тебя, Артемида.

Робин не нравилось повторение этого нового прозвища. Она знала, что оно использовалось, чтобы польстить ей и вывести из равновесия.

— И я слышал, что ты ведешь себя точно так же на лекциях о церковном учении. Никогда не ищешь обсуждения или разъяснений. Ты прилежна, но молчалива. Никакого любопытства.

— Я думала…

— …это будет свидетельствовать об эгомотивности? Нисколько. Мой главный принцип: я лучше встречусь с честным скептиком, чем с сотней людей, которые полагают, что знают Бога, но на самом деле находятся в плену собственного благочестия. Но меня интересует это отсутствие любопытства и спора, ведь ты не так покорна, не правда ли? О, нет. И неоднократно это показывала.

Пока Робин соображала, что ответить, она услышала шаги за пределами комнаты, возню, а затем голос Линь.

— Я н-не хочу ехать, нет! Н-н-н-нет!

— Музыка, — объявил Уэйс, с грохотом откладывая нож и вилку, поднимаясь на ноги и спокойно подходя к незаметной панели на стене. При нажатии кнопки классическая музыка наполнила комнату. Робин услышала, как хлопнули входные двери фермерского дома. У нее было время вспомнить, что Линь почти наверняка была дочерью самого Уэйса, прежде чем он вернулся на диван и продолжил, как ни в чем не бывало:

— Итак, ты меня озадачила, Артемида. С одной стороны, пассивность, беспрекословное послушание, безропотный труд, дневник, в котором не задается ни один вопрос, внушительное пожертвование церкви.

— Но с другой стороны, сильная и динамичная индивидуальность. За пределами церковных семинаров ты бросаешь вызов старейшинам и сопротивляешься более глубокому следованию церковным заповедям. Ты демонстрируешь сильную материалистическую приверженность к главенству тела над потребностями духа. Откуда эти противоречия, Артемида?

Робин, которая почувствовала себя немного лучше после приема пищи и воды, ответила:

— Я пытаюсь научиться и измениться. Я была склонна к спорам до того, как присоединилась к церкви. Вот почему мой жених расстался со мной. Полагаю… мое ложное «я» все еще сильно, все еще цепляется за меня.

— Очень хороший и выверенный заготовленный ответ, — сказал Уэйс, снова улыбаясь.

— Я лишь пытаюсь быть честной, — заметила Робин. Она размышляла, помогут ли слезы убедить Уэйса в ее искренности. После потрясений последнего часа не потребовалось бы особых усилий, чтобы заплакать.

— Я слышал, — продолжил Уэйс, — что единственный раз ты проявила хоть какой-то интерес к спору о церковном учении в разговоре с молодым Уиллом на огороде.

— Я с ним не спорила, — Робин старалась избегать оборонительного тона. — Я допустила ошибку, и он меня поправил. Несколько раз поправил на самом деле.

— Ах, ну… Уилл лучше запоминает учение, чем сам ему следует,  — Уэйс снова улыбнулся. — Он умный молодой человек, но еще не стал чистым духом, потому что постоянно спотыкается на шестом этапе. Знаешь, что такое шестой шаг?

— «Чистый духом знает, что принятие важнее понимания», — процитировала Робин.

— Очень хорошо, — похвалил Уэйс. — Материалист ищет понимания, тогда как чистый духом ищет истину. Там, где материалист видит противоречия, чистый духом понимает, что разрозненные понятия и идеи являются частью целого, которое может постичь только Божество. Уилл не может избавиться от приверженности материалистической концепции познания. Он пытается, порой кажется, что ему это удается, но потом он снова сдает назад.

Уэйс всматривался в лицо Робин, но она ничего не ответила, полная уверенности, что проявлять особый интерес к Уиллу будет опасно. Когда стало ясно, что она не собирается говорить, Уэйс