Хроники Империи Ужаса. Гнев королей - Глен Кук

– Благодарю, о небесная.

Мгла ошеломленно взглянула на него. Он что, насмехается? Никто не использовал этот титул с тех пор, как ее отец и его брат-близнец, Принцы-Чудотворцы, свергли своего отца. Небесным в числе многих прочих титулов называли Туана Хуа.

– Я – не мой дед, кандидат. Расслабься. Я просто пришла увидеться с пленником.

– Э… с которым… великая?

– У вас тут что, их несколько?

– Семеро. Все политические.

– Мне нужен тот, что родом с Запада.

– Сюда, пожалуйста. Я распоряжусь, чтобы принесли закуски.

Она с трудом подавила злость.

– Чай и рисовое печенье. Потом проводи этих двоих на кухню и накорми как следует мясом.

Свойственная легионам дисциплина торжествовала повсюду. Никто не оспаривал ее решение увидеться с пленником наедине. С другой стороны, никто и не считал, что императрице может потребоваться помощь.

Рагнарсону казалось, что он вполне понимает чувства заключенного в клетку тигра. И главным из этих чувств была ярость.

С тех пор как он тут оказался, прошло немало времени. Пока ему залечивали боевые раны, он заснул, а потом проснулся здесь, не имея ни малейшего понятия, как долго пробыл в забытьи. Немногочисленные надсмотрщики, которых он видел, не проявляли ни малейшего желания с ним общаться.

Неудобств он не испытывал. Его камера представляла собой овальное помещение размером тридцать на двадцать футов с одной плоской стеной. В комнате имелось три окна, за которыми открывался вид на незнакомый город. Окна выходили на север, юг и восток, и только в плоской западной стене окна не было. Все окна замуровали толстыми решетками, а также мощной магией, не пропускавшей внутрь никаких запахов и звуков. Он полагал, что сидит на высоте примерно в восемьдесят футов над землей, в некоей отрезанной от мира части города.

Лишь однажды он увидел внизу человека, и это был тервола.

Комната была обставлена скромно, но недешево. В его распоряжении имелись большая удобная кровать, стол для еды, кресла, качественные ковры и еще один стол, за которым можно было читать или писать. К столу прилагались несколько книг, набор перьев, бумага и чернила трех цветов. Тюремщики даже снабдили его перочинным ножом.

Имелась также роскошная уборная. Все отходы выносил местный персонал вместе с грязной посудой. Кормили его регулярно и вполне прилично.

В противоположных концах помещения стояли кувшины и фарфоровые чаши с ковшами. Раз в неделю наполнялась горячей водой металлическая ванна, в которой он мог помыться. Специальный слуга изгонял блох и вшей – его тюремщики не терпели паразитов.

Достаточно большим был и выбор одежды. Грязное белье уносили, как и грязную посуду, а потом возвращали чистым.

При желании он мог побриться – для этого имелось все необходимое.

Не такая уж и тяжелая жизнь. Но уйти отсюда он не мог.

Так что бо́льшую часть времени он расхаживал туда-сюда, словно тигр в клетке, и злился – час за часом, день за днем, не обращая внимания на окружающее и фантазируя на тему, какие страдания обрушатся на мир, едва ему удастся бежать.

Но о том, как в действительности совершить побег, он задумывался мало. То была задача для здравомыслящей части разума, а здравомыслящему разуму приходилось действовать в реальном мире.

Здравый смысл подсказывал, что без помощи извне ему отсюда не выбраться. Так что оставалось только ждать.

Жизнь пленника текла по неизменному распорядку. Еда появлялась в предсказуемое время, буквально искушая его: «Сооруди на этой основе хоть какой-то план бегства, дурень!» И потому, когда дверь в плоской стене открылась в неурочный час, Рагнарсон настолько удивился, что невольно попятился, выпучив глаза.

Ему потребовалось несколько секунд, чтобы узнать Мглу. Столь блистательно прекрасной он не видел ее никогда. Он так давно не был в женском обществе, что мужское естество отозвалось молниеносно, повергнув его в замешательство.

А потом в голове щелкнуло, и он вспомнил, что Мгла могла постареть лишь душой, но не вечно юным и прекрасным телом. Он постарался сесть так, чтобы его возбуждение не было заметно.

– Привет, – улыбнулась она. – Война близится к концу, и я решила узнать, как у тебя дела.

Встревоженный и возбужденный, он полностью растерялся, не зная, что делать. Ни бежать, ни атаковать он не мог.

– Браги! Это же я, во имя всего святого. Похоже, роль знатного пленника тебе не очень-то удается.

Веселые нотки в ее голосе рассеяли туман у него в голове.

– Успехи есть, – прохрипел он. – Относительные.

Его вполне могли швырнуть в темницу и кормить гнилым пойлом для свиней до конца очень короткой жизни. И мысль эта нисколько его не радовала.

Он яростно уставился на невыносимо прекрасную женщину.

– Мне начинает казаться, что ты не просто человек, Браги Рагнарсон. Возможно, ты некая стихия, которая лишилась разума и продолжает катиться под уклон.

Рагнарсон молчал. Ему нечего было возразить.

Перед глазами возник образ Шерили – очаровательной девочки, которая была младше его старшего сына. Их связь, пусть и короткая, напомнила, что он все еще жив.

Он встряхнулся, словно намокший под дождем пес.

– В данный момент я вполне в своем уме, но вряд ли надолго.

– Рада слышать. Ты даже представить не можешь, как тяжело общаться с тем, кто не в силах понять, что оказался в ловушке реальности.

– Пока что я в твоем распоряжении. Не знаю, надолго ли. Случилось нечто, потрясшее меня до самого основания.

– В том нет нашей вины.

У него не возникло ощущения, что она лжет.

– Я пришла по нескольким причинам, – сказала она. – Во-первых, узнать, как у тебя дела. Все-таки мы были друзьями и ты мне помогал.

Лицо Рагнарсона оставалось бесстрастным.

– Я тоже пыталась тебе помочь, но у меня ничего не вышло. А потом ты сам загнал себя в ловушку, и мне не оставалось ничего лучшего, кроме как поступить именно так.

Он полагал, что к этому скорее причастен лорд Сыма Шикай.

– Вижу твою циничную гримасу.

Рагнарсон едва заметно улыбнулся.

– У меня есть новости с родины. В наше время их не так-то легко узнать. И вряд ли они тебя обрадуют.

– Мы с тобой давно знакомы…

Она не дала ему закончить, зная, что во многое сказанное ею он вряд ли поверит.

– Возможно, для тебя было бы лучше оставаться в неведении. Но душа, которую я обрела в изгнании, с этим не согласна.

Рагнарсон сосредоточился. Следовало вести себя осторожно. Императрица Шинсана намеревалась о чем-то ему сообщить, поскольку чего-то от него хотела.