Деньги, банковский кредит и экономические циклы - Хесус Уэрта де Сото

Ложное противостояние

Тезис Парнелла был оспорен двумя видными теоретиками денежной школы: Дж. Р. Мак-Куллохом и С. М. Лонгфилдом. Мак-Куллох указал, что механизм, описанный Парнеллом, не позволяет сдержать инфляцию в том случае, если все банки, действующие по системе свободной банковской деятельности, коллективно поднимут волну расширения эмиссии необеспеченных банкнот[689]. Критика со стороны Сэмюэля Монтифорта Лонгфилда простиралась еще дальше. Он утверждал, что даже если объем эмитированных бумажных денег (бумажно-денежную базу) увеличивает один-единственный банк, то при системе свободной банковской деятельности остальные банки будут вынуждены последовать его примеру, чтобы сохранить свою долю на рынке или не допустить падения прибыли[690]. В аргументации Лонгфилда содержится зерно истины, поскольку ликвидация избыточных банкнот в расчетной палате занимает время, что неизменно порождает непреодолимое искушение увеличить эмиссию в расчете на то, что рано или поздно все банки сделают то же самое. В этих условиях первый банк, начавший проводить инфляционную политику [в отношении эмитируемых им банкнот], получит наибольшую прибыль и в конце концов займет доминирующее положение по отношению к своим конкурентам.

Безотносительно к теоретическим основаниям аргументации Парнелла, равно как и Мак-Куллоха и Лонгфилда, одно можно утверждать с полной определенностью: эта дискуссия породила ложное противостояние между сторонниками центрального банка и свободной банковской деятельности. Мы используем здесь термин «ложное», поскольку в ходе теоретической дискуссии обе стороны проигнорировали самое существенное во всей этой проблематике. Парнелл совершенно справедливо указывал, что при свободной банковской деятельности расчетная палата действует как буфер между изолированными точками, генерирующими денежную экспансию, которая осуществляется путем эмиссии банкнот. В то же время Мак-Куллох и Лонгфилд также были правы, указывая на то, что аргумент Парнелла не действует, если все банки одновременно начинают проводить политику денежной экспансии. Несмотря на это, теоретики денежной школы считали, что их возражения на замечание Парнелла усиливают prima facie их аргументацию в пользу центрального банка, который, как они считали, сможет обеспечить наиболее действенную защиту против негативных последствий свободной банковской деятельности. В свою очередь, Парнелл, хотя и стоял на позициях защиты свободы банковской деятельности, признавал, что активность банков должна будет ограничиваться системой межбанковских расчетных палат, которые послужат страховкой от беспечного расширения их бумажно-денежной базы. Однако он не смог понять, что вне зависимости от справедливости аргументов Мак-Куллоха и Лонгфилда возвращение [банковского регулирования] к традиционным принципам права и требование 100 %-ного резервирования гораздо проще и эффективней регулируют банковскую деятельность, чем система расчетных палат. Упустив из виду эту возможность, по крайней мере в отношении банковских вкладов, Мак-Куллох, Лонгфилд и другие представители этого ответвления денежной школы совершили решающую ошибку. Оправдав создание центрального банка, эта группа исследователей и публицистов непреднамеренно открыла дорогу будущей инфляционистской политике своих протеже – центральных банков[691].

Институт центрального банка

Так началось длительное противостояние между защитниками свободы банковской деятельности и адептами центрального банка. Последние выдвинули следующие доводы против банковской школы и сторонников свободной банковской деятельности.

Первый аргумент заключается в том, что система свободной банковской деятельности по самой своей природе предрасположена к кризисам отдельных изолированных банков, что наносит ущерб клиентам банка – его вкладчикам и держателям его банкнот. В этих условиях нужен официальный центральный банк, который должен иметь возможность вмешаться с тем, чтобы защитить держателей банкнот и вкладчиков в случае, когда такой кризис наступит. Этот аргумент является откровенно патерналистским и призван оправдать существование уже имеющихся центральных банков. При этом игнорируется тот факт, что в долгосрочной перспективе наличие такой помощи угрожает бесперебойному функционированию банковской системы, которое в норме зависит от постоянного и активного надзора собственников и управляющих и от доверия к ним со стороны публики. Надзор ослабляется, а доверие растет, когда публика воспринимает вмешательство центрального банка как само собой разумеющееся средство избежать любого ущерба в случае банкротства банка. Более того, при наличии центрального банка банкиры фактически начинают демонстрировать меньшую ответственность, поскольку они тоже уверены в том, что центральный банк придет к ним на выручку, когда это понадобится. Следовательно, весьма вероятно, что наличие центрального банка усугубляет кризисы частных банков – в последнее время тому было несколько свидетельств. Именно система «страхования вкладов» во многих странах в наибольшей степени подталкивает банкиров к безответственным действиям и соответственно к возникновению и углублению банковских крахов. Тем не менее, рассмотренные в политическом измерении, эти патерналистские аргументы оказали огромное влияние, сделав идею центрального банка практически непобедимой. В любом случае этот первый аргумент ознаменовал начало фальстарта в дискуссии между сторонниками свободной банковской деятельности, с одной стороны, и центрального банка – с другой. Говоря о фальстарте, мы хотим подчеркнуть, что этот аргумент был бы лишен всякого смысла, если бы [применительно к банковскому делу] действовали традиционные принципы права и для банков было вновь установлено требование 100 %-ного резервирования. В этих условиях держателям банкнот и владельцам вкладов не могло бы быть нанесено никакого ущерба, поскольку они в любое время могли бы забрать свои деньги вне зависимости от той судьбы, которая постигла их банк. Таким образом, патерналистский аргумент, согласно которому центральный банк нужен для того, чтобы защитить интересы тех, кто терпит ущерб, не имеет смысла. Если встать на позиции сторонников свободной банковской деятельности, то первый довод в пользу центрального банка выглядит чрезвычайно сомнительным, поскольку в условиях этой свободы и при соблюдении традиционных принципов права и 100 %-ном резервировании он не имеет никакого отношения к делу.