"Моссад" и другие спецслужбы Израиля - Александр Север

106. Право государства осуществлять военные действия для защиты своих граждан, которые находятся в смертельной опасности, признается всеми юридическими авторитетами в международном праве. Профессор Д. В. Боветт в книге «The Self-Defence in International Law» заявляет на стр. 87 и 88 о том, что

«право государства вмешиваться при помощи применения силы или угрозы ее применения для защиты своих граждан, подвергающихся жестокому обращению на территории другого государства, признается в ряде работ юристов и подтверждается практикой государств».

В арбитраже между Англией и Испанией в 1925 году, одна из серий которого известна как «притязания на Испанское Марокко», судья Губер, докладчик Комиссии, заявил:

«Нельзя, однако, отрицать, что в определенный момент интересы государств в осуществлении защиты своих граждан и их собственности могут возобладать над территориальным суверенитетом, несмотря на отсутствие каких-либо договорных положений. Об этом праве вмешательства было заявлено всеми государствами. Оспариваются лишь его рамки.

…Сейчас мы предвидим действия государства, которое защищает своих граждан, причем эти действия будут связаны в первую очередь с нарушением независимости и территориальной целостности территориального государства. В той степени, в какой такое действие нарушает суверенитет территориального государства, оно должно быть исключительным по характеру и ограниченным теми случаями, в которых никаких других средств защиты не имеется. Оно предполагает неадекватность любых других средств защиты против определенного ущерба, фактического или возможного, нанесенного лицам или собственности граждан, и, более того, ущерба, который является результатом либо действий территориального государства и его властей, либо результатом актов отдельных лиц или групп лиц, которые территориальное государство не может или не желает предотвратить».

107. Дж. Л. Брайерли в книге «Law of Nations», шестое издание, на стр. 427 и 428 заявляет:

«Может ли быть оправдана высадка подразделений войск для спасения граждан, подвергающихся угрозе неминуемой гибели или серьезному ущербу в силу нарушения правопорядка, или нет – это деликатный вопрос. Случаи такой формы вмешательства были довольно частыми в прошлом и, когда в этом не усматривался предлог для политического давления, в общем, рассматривались как оправданные в силу простой необходимости предпринять немедленные действия для спасения жизни ни в чем не повинных граждан, которых местное правительство не может или не желает защитить… Должны быть предприняты все усилия, чтобы заставить Организацию Объединенных Наций предпринять соответствующие действия. Но если Организация Объединенных Наций не может своевременно предпринять такие действия, а необходимость немедленных действий очевидна, то будет трудно отрицать законность действий, предпринятых для защиты граждан, которые каждое ответственное правительство сочтет обязанным предпринять, если оно имеет для этого средства. Разумеется, это основывается на том, что такие действия должны быть строго ограничены рамками обеспечения безопасного вывода граждан, находящихся под угрозой».

108. В поддержку этого утверждения Д. П. О'Коннэлл во втором издании книги «International Law» на стр. 303 и 304 отмечает:

«Традиционное международное право не запрещает государствам защищать своих граждан, жизнь и собственность которых находятся под угрозой в результате политических условий, существующих в другом государстве, если степень физического присутствия, которое используется для их защиты, соответствует ситуации. Когда шестая международная конференция американских государств в Гаване в 1928 году попыталась сформулировать юридическое понятие вмешательства, Соединенные Штаты отметили, что это понятие должно быть ясно определено, поскольку Соединенные Штаты не останутся безучастными и не допустят свержения правительства, когда опасность может угрожать жизни и собственности американских граждан в странах, где происходят революции. Вторжение временного характера в таких обстоятельствах, как было заявлено, не будет являться незаконным…

…пункт 4 статьи 2 [Устава Организации Объединенных Наций] должен рассматриваться как запрещающий акты насилия против территориальной целостности и политической независимости государств, а не как запрещающий применение силы, которое ограничено по намерению и последствиям защитой целостности самого государства и жизненных интересов его граждан в ситуации, когда механизм, предусмотренный Уставом Организации Объединенных Наций, является неэффективным».

109. Акт угона самолетов может вполне рассматриваться как акт пиратства. Пираты были hostes humani generis – врагами человеческого рода – с момента возникновения международного права в Средние века. Во время войны против работорговли и пиратства в международном праве были установлены определенные нормы, которые допускали вмешательство в отношении судов, занимающихся торговлей рабами между Африкой и Америкой, и в отношении центров пиратства в Северной Африке. Принцип национального суверенитета подчинялся более высоким принципам свободы человека.

110. В этой связи, возможно, здесь следует напомнить, что Военно-морской флот Соединенных Штатов был создан для целей ведения войны против пиратов. Нельзя не отметить, что в «морском гимне» есть слова «побережье Триполи». По-видимому, это побережье – не новое убежище для террористов; тогда это было убежище для пиратов и кораблей, а сегодня – для похитителей самолетов.

111. Действия Израиля в Энтеббе были аналогичны гуманитарным операциям по спасению, которые имели место в те дни. Работорговцы могли бы тогда заявить, что розыск судов, на которых находились рабы, являлся нарушением международного морского права. Но цивилизованный человек защищал более высокие законы, а именно свободу личности, а выше этого не может быть даже национальный суверенитет.

112. Если бы еврейское государство существовало в 30-е годы, мы могли бы при подъеме нацизма попытаться предпринять операцию по спасению заключенных в концентрационных лагерях. Логика тех, кто критикует нас сегодня, привела бы к тому, что, сделав это, мы вопиющим образом нарушили бы национальный суверенитет Третьего рейха. Что было бы более важным: суверенитет Гитлера или спасение ни в чем не повинных людей от гибели?

113. Позвольте мне напомнить резолюцию 2645 (XXV) Генеральной Ассамблеи от 1970 года, консенсус, который был достигнут в Совете Безопасности и отражен в документе S / 10705 от 20 июня 1972 года по вопросу о захвате самолетов, и резолюцию 1970 года Ассамблеи Европейского совета, которая осуждает акты захвата самолетов, саботажа, захвата заложников и шантажа правительств палестинскими организациями, использующими территории некоторых арабских государств в качестве убежищ, лагерей подготовки и баз для действий. Я обращаю внимание Совета на эти и многие другие относящиеся к этому вопросу резолюции, принятые Организацией Объединенных Наций и другими международными органами, и понимаю, что эта проблема не является новой и что не было предпринято никаких практических и эффективных шагов для ее решения.

114. Проблема борьбы с терроризмом затронула страны всего мира. Так, Советский Союз 3 января 1973 года опубликовал новый закон об уголовной ответственности за угон самолетов. Этот закон подробно обсуждался В. Ивановым в газете «Известия» от 16 января 1973 года. Действительно, о росте официальной озабоченности этим вопросом в Советском Союзе свидетельствует советская научная и юридическая литература, а также целый ряд официальных действий. 4 декабря 1970 года «Правда» сообщила о конференции Международной организации гражданской авиации в Гааге, которая разработала новую конвенцию относительно предотвращения угона самолетов. В ноябре 1970 года «Правда» опубликовала статью О. Хлестова, в которой с одобрением говорится о резолюции 2645 (XXV) Генеральной Ассамблеи. В газете «Известия» от 16 января 1971 года была опубликована еще одна статья О. Хлестова, где он приветствует Гаагскую конвенцию 1970 года. Привлекает также внимание и статья П. Евсеева и Ю. Колосова, озаглавленная «Воздушный бандитизм – вне закона», опубликованная в Москве в журнале «Международная жизнь», № 8 за 1971 год, в которой обсуждаются как Гаагская конвенция 1970 года, так и резолюция 2645 (ХХV) Генеральной Ассамблеи и – я хотел бы напомнить советскому представителю – полностью одобряются.