Слухи, образы, эмоции. Массовые настроения россиян в годы войны и революции (1914–1918) - Владислав Аксенов

Купцова делает наблюдение о столкновении в культуре Серебряного века двух моделей: «ренессансной», идеализировавшей гармонию, и «модернистской», разрушающей целостность прежнего мира[1539]. Этот конфликт ярче всего проявился в период Первой мировой войны. Литературовед Г. А. Белая в работе «Взорванный мир», не соглашаясь с мнением о том, что 1914–1917 гг. выпали из художественной жизни российского общества, обращает внимание на то, что именно в это время происходят важные изменения художественного сознания, начинается сублимация идей, вопросов, решением которых занялись последующие поколения: «Вопреки широко распространенному мнению, будто период Первой мировой войны оставил пробел в истории русской культуры, 1914–1917 гг. были временем сублимации трагических противоречий русской истории, коренных изменений в общественном и художественном сознании русского общества, началом всемирного кризиса, разрешение которого заняло впоследствии весь XX век»[1540]. Метафора взрыва использована Белой не случайно. Проницательные исследователи давно обратили внимание, что коллизии культурного развития как бы предопределяли пути социально-политического движения России. В монографии В. П. Булдакова и Т. Г. Леонтьевой «1917 год. Элиты и толпы» революция и Гражданская война рассмотрены как социокультурный конфликт архаики и модерна, нашедший отражение еще в культуре Серебряного века[1541]. Авторы используют понятие «культура взрыва», выводя его из откровений представителей русской художественной элиты начала ХX в., в которых предсказывались грядущие бури мировой войны и революции. Причем первым в качестве цитаты приводят слова В. Кандинского, которого справедливо называют художником, «наиболее ощутимо отразившим состояние внутренней разорванности на всех „этажах“ русской культурной жизни»[1542]. Ранее понятие «культуры взрыва» было разработано семиотиком и лингвистом Ю. М. Лотманом, который определял культуру как динамичную систему, в которой новое рождается благодаря взрывному выплескиванию энергии вследствие столкновения со старым[1543]. Яркой работой, в которой творческие поиски представителей Серебряного века показаны в контексте культурных метаморфоз революционной эпохи, стала «Содом и Психея» А. М. Эткинда. Автор выявил связь революционных идей с традициями русского сектантства, проникавшего в эстетствовавшую интеллигентскую среду[1544]. Участие интеллигенции в революции и Гражданской войне, поиск стратегий и ее эмоциональные реакции изучены Ю. В. Аксютиным и Н. Е. Гердт[1545].

На сегодняшнем этапе развития гуманитарных исследований представляется необходимым более активно привлекать междисциплинарные методы исследования, использовать искусствоведческий подход, методы семиотического, иконографического и иконологического анализа образов. Ведь отношение художника к окружающей реальности проявляется прежде всего в его творчестве, позиции человека-гражданина и человека-художника не всегда совпадают, поэтому изучение творческой деятельности должно подразумевать более тесную работу с произведениями искусства. Не случайно Ю. М. Лотман писал, что «интеллигентский дискурс есть своего рода метаязык русской культуры, порожденный ею, гомоморфный ей и семантически от нее зависимый»[1546]. Следовательно, познать художественную интеллигенцию вне контекста культуры и конкретно формирующих ее произведений нельзя.

Современные исследования, посвященные эпохе мировой войны и последующим социально-политическим коллизиям, не обходятся без анализа символов различного уровня: художественных, политических, бытовых[1547]. Собственно визуальные исследования набирают в последнее время все больший вес. Так, интерес представляют работы Т. Филипповой, П. Баратова, Е. Орех, О. Бойцовой, в которых анализ конкретных визуальных документов проводится с использованием современной методологии[1548]. В других работах, посвященных изобразительным источникам, к сожалению, визуальный документ часто остается не более чем иллюстрацией авторской мысли или исторического события.

Прежде чем обратиться к непосредственному предмету исследования настоящего раздела — визуальным образам, рассмотрим для наглядности образы поэтические. Поэзия, вероятно, является одним из самых образных жанров вербального искусства, причем, обращаясь к описательности, наблюдению за внешним миром, она создает в воображении читателя образы зрительные, поэтому ее можно рассмотреть как своеобразное связующее звено между вербальным и визуальным мышлением. Это кажется тем более актуальным, если учесть, что один из авторов понятия «пикториального поворота» (пришедшего на смену теории постмодернизма в визуальных исследованиях) Уильям Митчелл отстаивает текстуальную природу изображения и изобразительную природу вербальных текстов. Он полагает, что граница между словом и изображением не тождественна границе между вербальным и невербальным, она подвижна и проходит внутри них[1549]. Отчасти Митчелл объясняет это универсальными процессами современности, связанными со стиранием различий элитарного и массового (впрочем, последнюю тенденцию подметил еще Вальтер Беньямин в известной статье «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» в 1936 г.). «Разделение гуманитарных дисциплин на вербальные и визуальные, с очевидным преобладанием первых, рухнуло вместе с границей между высоким искусством и массовой культурой», — писал Митчелл в 1995 г.[1550]