Лик Победы - Вера Камша

– Маэстро пишет великую музыку, – Герард был серьезен, как сам дядюшка Шантэри. Вот ведь чудовище, ничем не проймешь!

– Это он сам тебе сказал? – Разговор стал столь занимательным, что виконт поставил бокал: не хватало еще расплескать вино. – Про свое величие?

– Нет, монсеньор. Он сказал, что имя маэстро останется в веках.

Ну и довод, и ведь не возразишь! Особенно в разговоре с младшим Арамоной, тьфу ты, с рэем Кальперадо.

– Ну и сколько же реквиемов ты выслушал?

– Восемь, – не моргнув глазом сообщило чудо в мундире. – Мы бы быстрее закончили, но между произведениями нужно делать перерыв не меньше часа. Чтобы они не слились в одно.

– Ну и что же ты выбрал?

– Третий и седьмой. Четвертый тоже красивый, но маэстро говорит, там слаба скрипичная партия, а монсеньору нравятся скрипки… Господин капитан, монсеньор обо мне не спрашивал?

– Герард, во имя Леворукого, как он мог спрашивать о тебе, когда я спрашивал тебя о нем?

– О нем? – Лицо мальчишки стало озадаченным, воистину слишком много музыки опасно для здоровья. – Ой! Конечно же! Прошу меня простить, я совсем забыл. Монсеньор велел, если я вернусь раньше его, передать пакет графу Шантэри. Я думал, что он уже вернулся…

– А он не вернулся. Где вы, кстати говоря, расстались?

– На Голубиной площади. Монсеньор уехал с капитаном Джильди.

Все ясно: Луиджи собирался размять свою рыбину, вот Ворон и решил развлечься. И охота им лезть в море по такой погоде! Ветер, дождь, холодина – брррр…

– Ладно, давай пакет и отправляйся спать. Монсеньор вернется к вечеру, не раньше. И не буди меня ни свет ни заря, понял?

– Понял, сударь, – заверил Герард и зевнул.

Вот тебе, господин жаворонок! Встают с рассветом огородники и молочники, а приличные люди не ложатся до утра и при этом свежи, как померанцы.

Герард еще разок зевнул и исчез. Марсель посмотрел сначала на часы, потом на запечатанный знакомой печатью пакет. «Графу Шантэри в собственные руки». Три часа ночи…. Посол встанет еще не скоро, а Марсель Валме – офицер для тайных поручений при особе маршала. Если бы он утром не спал, Ворон передал бы поручение на словах. Может быть…. И вообще, будь в пакете что-то тайное, маршал не позволил бы мальчишке таскать его по всему городу. Валме отхлебнул мансайского и прозрел: без сомнения, герцог извинялся перед Юлией и успокаивал дядюшку, причем в присущем ему стиле. Нет, прочитать эти письма просто необходимо!

Валме взял ножик для фруктов и поддел печать. Внутри оказалось несколько сложенных листов.

«Любезныйграф, вы, без сомнения, будете удивлены моим исчезновением, но я делаю то, что мне представляется необходимым. Если появится другой выход, я им воспользуюсь, но пока я его не вижу.

Завтра или в крайнем случае послезавтра вы получите известия, которые вас неприятно поразят. Осмелюсь дать совет – сохраняйте спокойствие и ждите. Я принял меры, которые к весне должны дать неплохие результаты. Не думаю, что Ургот в сложившейся обстановке проявит нелояльность, напротив, заинтересованность Его Величества Фомы в Южной армии многократно возрастет.

Что до меня, то обстоятельства призывают меня туда, куда призывают. Я отправляюсь один, так как все решают скорость и неожиданность. К счастью, маршал Савиньяк не из тех людей, которым нужны подробные указания, он – неплохой импровизатор и хороший стратег, если только сможет обуздать природную горячность. Я написал ему и отдал надлежащие распоряжения маршалу фок Варзову, маршалу Лионелю Савиньяку и адмиралу Альмейде, но полагаю целесообразным оставить вам на хранение заверенные мною копии этих документов. Они находятся в моей комнате под бронзовым львом.

Разрешите выразить вам мою глубочайшую признательность за проявленное гостеприимство. Надеюсь, вас не затруднит засвидетельствовать мое восхищение Их Высочествам и оплатить из оставленных мной денег работу маэстро Гроссфихтенбаума.

С наилучшими пожеланиями,

Рокэ Алва, герцог Кэналлоа, Первый маршал Талига.

Утро 14 дня месяца Сапфира (Осенних Ветров) 399 года круга Скал.

P.S. Настоятельно рекомендую вам не покидать пределы Ургота, даже если вас официально отзовут».

Марсель, с трудом сдерживая вопль, дважды перечел письмо и взялся за остальные документы. Вторая бумага лаконично сообщала, что командование Южной армией переходит к Эмилю Савиньяку, а исполняющим обязанности Первого маршала Талига в отсутствие оного назначается Вольфганг фок Варзов, до того же, как он вступит в командование, эту обязанность исполняет все тот же маршал Эмиль. Третий документ превращал Герарда Кальперадо в адъютанта Савиньяка, четвертый отдавал капитана Валме в распоряжение посла его королевского величества Фердинанда II в Урготе графа Франсуа Шантэри. Последнюю бумагу Марсель немедленно скомкал и затолкал поглубже в камин.

2

– Что такое? – Дядюшка зевал, хлопал глазами и ничего не понимал. – Ты соображаешь, который час?

– Соображаю, – отрезал Марсель и сунул в пухлую руку стакан с лимонной водой, – просыпайтесь!

Дядюшка снова зевнул и дернул шнур колокольчика, вызывая слугу. Заспанного «гусака» отправили варить шадди, а проснувшийся дипломат натянул теплый оранжевый халат и строго уставился на Марселя.

– Я могу наконец поинтересоваться, что случилось?

– Здесь написано, – виконт протянул злополучный пакет.

– Мальчик мой, – возмутился Шантэри, – уж не хочешь ли ты сказать, что вскрыл адресованное мне послание?

– Дядюшка, уж не хотите ли вы сказать, что не читали чужих писем?

– Разумеется, читал, – с достоинством ответил граф, – но никогда, слышишь, никогда не передавал вскрытые по необходимости письма по адресу. Это может вызвать…

– Господин посол его величества Фердинанда, – перебил Марсель, – я не для того разбудил вас среди ночи, чтоб выслушивать нотации. Мы и так опоздали почти на сутки. Читайте.

Граф Шантэри недовольно хрюкнул и поднес к глазам послание Ворона. Читал он долго – видимо, не верил собственным глазам. Принесли шадди, разумеется, паршивый, но в четыре утра плохого шадди не бывает. Марсель залпом проглотил пресладкую горечь и сухо осведомился:

– Прочли?

– Это возмутительно, – сообщил граф Шантэри, – просто возмутительно!

– Ну так возмущайтесь, – взъелся Марсель, – только побыстрее.

– Не надо дерзить, мой мальчик, – дядюшка укоризненно вздохнул, но этим и ограничился. – Как и когда это письмо попало в твои руки? Кто его принес?

– Герард, – виконт невольно улыбнулся. – Алва отдал дураку письмо и отправил слушать реквиемы. Восемь штук! Разумеется, это ходячее совершенство вытерпело до конца и заявилось домой час назад.