Козетта - Владимир Геннадьевич Порутчиков

Удивительно, но сейчас, в конце восемнадцатого века, Нотр-Дам показался ему более старым и неухоженным.

Но вот город кончился, и под корзиной поплыли неровные овалы рощиц и аккуратные квадратики полей, меж которыми петляла мощеная булыжником дорога. Именно к ней сейчас и было приковано внимание легионера. По дороге в обоих направлениях ползли какие-то одинокие кареты, повозки, попадались группки людей. Сверху казалось, что они стоят на месте. И никакого намека на покидающее Францию русское посольство. А таймер меж тем уже разменял последние двадцать минут.

Серафим даже представить боялся, что произойдет, если он вдруг исчезнет прямо из корзины…

«Жду еще пять минут, а затем, по-любому, надо садиться», – решил легионер и подумал, что неплохо бы подготовить девочку к своему очередному исчезновению.

– Козетта, если я снова …, – начал было он, как вдруг заметил на дороге большое пылевое облако. Сердце его бешено забилось.

Прочь от Парижа катилось несколько карет, в сопровождении отряда всадников и большого обоза. Легионер достал из кармана бинокль и направил его на ползущие внизу экипажи.

– Что это у тебя в руках, дядюшка Серафимушка?– пропела Козетта

– О, это …э-ээ… волшебные стекла, – ответил он, не отрывая напряженного взгляда от дороги.– Они делают далекие предметы близкими… Я обязательно дам тебе посмо… Бинго!

На двери одной из карет он разглядел золотого двуглавого орла, а на козлах другой – никого иного, как Ефима – кучера графа Куропатова.

– Ура, Козетта, кажется, мы спасены! – радостно закричал Серафим.– Нам надо срочно спускаться вниз….

Но легко сказать: спускаться. По воле неослабевающего северо-западного ветра шар сносило прочь от дороги в сторону какого-то леса. Легионер схватил бурдюк с водой и, выдернув пробку, опрокинул его содержимое в жаровню. Белый, горячий пар вперемешку с пеплом тут же окутал корзину. Шар поначалу рванул вверх, а затем стал снижаться, но, как назло, недостаточно быстро. Еще несколько минут и их унесет далеко от дороги и тогда…

В отчаянии Серафим поднял вверх автомат и разрядил в наполненное теплым воздухом полотно почти всю обойму. От шара полетели клочья, а корзина рывком провалилась к земле, вернее к лесу, которого они как раз достигли.

– Мама! – в ужасе закричала Козетта, отпрянув от края корзины, и бросаясь к легионеру. – Мне страшно, дядюшка. Ведь мы же сейчас разобьемся!

– Держись за меня и ничего не бойся. Все будет хорошо. Слышишь?!

Быстро поправив за спиной рюкзак с ковчежцем, он одной рукой крепко прижал к себе девочку, а другой попытался за что-нибудь уцепиться. В этот миг корзина задела верхушки деревьев и опрокинулась…

От падения в лесную бездну, пассажиров спас обрывок свисающего с шара каната, за который в последний момент успел ухватиться легионер.

С треском проломились они сквозь густую крону, пока, наконец, оглушенные и исхлестанный ветками не остановились где-то между застрявшей в ветвях корзиной и землей. По счастью, до нее оставалось совсем ничего и, Серафим, прикинув расстояние, решился отпустить канат. Спружинив ногами (сказалась школа, полученная во Французском легионе), он мягко завалился на бок в опавшую густо устилающую землю листву.

– Козетта, ты в порядке? – первым делом спросил он у прижавшейся к нему девочки.

Молчание.

– Козетта!? – вскричал в ужасе Серафим.

Голова девочки чуть шевельнулась.

– Что с тобой? Ты цела?! Почему ты молчишь?

Она подняла голову и глянула ему в лицо. В темно-карих глазах (теперь он знал это наверняка) – ужас и восторг одновременно.

– Да, цела. Просто мне было очень страшно. Мы так долго падали…

– Тогда встаем, но только осторожно.

Козетта вскочила и радостно захлопала в ладоши.

– Ура-ура, мы сели! Дядюшка Серафимушка, мы снова на земле.

– С тобой точно все в порядке? Не тошнит ли?

– Да нет же, дядюшка. Я же говорю, все хорошо.

И действительно, с девочкой, кажется, было все в порядке, если не считать нескольких царапин и шишки на лбу. Серафим же, напротив, чувствовал себя так, словно его, как следует, отходили палками. Впрочем, так почти и было. Сильно пекло в правом боку и пронзало болью при каждом глубоком вздохе.

«Похоже, сломал ребро», – расстроился он и глянул на таймер.

Десять минут! На все про все у него осталось лишь десять минут!

Мгновенно забыв о боли, он вскочил на ноги и осмотрелся. Дорога была совсем рядом: она виднелась в просветы между деревьями.

– Так, Козетточка, руки в ноги и бегом!

Боль прошивала бок при каждом шаге, в голове мутилось, но на то, чтобы остановиться и перевести дух времени уже не осталось. По расчетам Серафима, они должны были хоть ненамного, но опередить русское посольство…

Легионер не ошибся: едва они с Козеттой выбрались на опушку, как из-за поворота показались всадники. Они были в черных плащах и зеленых мундирах с красными отворотами, на головах – треуголки. Жирно поблескивали на солнце кожаные ботфорты. Из-под черных плащей выглядывали ножны палашей, которые при каждом шаге бились о лошадиные лоснящиеся крупы. От всадников веяло уверенностью и мощью, и с этой уверенностью и мощью они пронеслись мимо, даже на обратив внимания на замерших на обочине людей. Следом летела первая карета: та самая с двуглавым орлом на двери. За мутным окошком желтоватым пятном мелькнуло чье-то любопытное лицо.

– Эй, стойте, остановитесь! – закричал по-русски Серафим и призывно замахал руками. Но карета тоже пронеслась мимо, а за ней – остальные экипажи.

В отчаянье он рухнул на колени, тут же застонав от пронзившей его боли. Козетта испуганно смотрела на легионера.

– Все кончено, Козетточка, мы опоздали. Осталось только три минуты. Сейчас я исчезну… И боюсь уже навсегда, – последние слова он произнес едва слышно. Боль, казалось, заполнила все клеточки его измученного тела.

– Что осталось? Какие минуты? Дядюшка Серафимушка, только, пожалуйста, больше не бросай меня! – в ужасе закричала Козетта, обеими руками вцепившись в полу его камзола.

Но Серафим не успел ответить, потому что увидел, как одна из пролетевших мимо карет внезапно съехала на обочину и остановилась. Из нее выскочил какой-то господин в белоснежной отделанной кружевами сорочке и бросился к ним. Серафим узнал Куропатова. Граф растерянно и одновременно восхищенно тряс головой.

– Бекетов, а я смотрю, ты это или не ты?! Спасибо Ефиму: он первым заметил тебя. И как ты нашел нас? Хотя знаю: это все твои штучки из будущего… Верно?

– Граф, послушай, у меня почти не осталось времени, – торопливо заговорил тут же вскочивший на ноги легионер. – Ты, помнится, говорил мне, что мой должник. Так вот, я хочу… Нет, я прошу тебя позаботиться об этой девочке. Она – сирота. И у нее никого