Загубленная жизнь Евы Браун - Анжела Ламберт

Будучи заметным человеком в общине, Алоис, в очередной раз став вдовцом, должен был восстанавливать доброе имя очередной соблазненной девушки. С шестнадцати лет Клара Пёльцль была горничной, поварихой и, разумеется, любовницей Алоиса. (Похоже, это что-то вроде семейной традиции Гитлеров — брать в услужение молодых родственниц и соблазнять их.) Как только Фанни умерла (в 1885 году), Клара тут же стала третьей женой Алоиса. Она была на двадцать три года моложе мужа. Они поженились в январе 1885 года. Клара уже была беременна. Как и ее супруг, она родилась в крошечной деревне Шпитталь в Вальдфиртеле, бедном уголке Австрии, где жители по большей части вели натуральное хозяйство. В то время мало кто имел представление о евгенике, несмотря на то, что Библия запрещала браки между родственниками. Трудно проследить все корни, ветви и веточки фамильного древа, но важно, что в браке родителей Адольфа Гитлера переплелись генетические заросли Шпитталя, откуда оба вели свой род. И многие отпрыски этой общины страдали психической или физической неполноценностью. Мать Клары до замужества звалась Иоганна Хидлер, так что ее отцом должен был быть один из тех самых двух Иоганнов, возможно, тот же, который якобы дал жизнь Алоису. Клара была слишком близкой родственницей своего мужа — троюродной сестрой и дочерью его сводной сестры, то есть вдобавок его племянницей. Она наивно обращалась к супругу «дядя Алоис». Деревню мало волновала кровосмесительная родословная четы Шикльгрубер, но сорок лет спустя она стала источником навязчивой тревоги для их знаменитого на весь мир сына и серьезно повлияла на будущее Евы Браун.

В течение последующих четырех лет Клара родила мужу двух сыновей, Густава и Отто, и дочку Иду. Все они умерли в детстве. 20 апреля 1889 года в маленьком австрийском городке Браунау-ам-Инн, через реку от баварского Зимбаха, родился третий сын, и ему дали имя Адольф. За три года до того его отец сменил фамилию с Шикльгрубер на Гитлер. Это означало, что фамилия новорожденного была Гитлер, а не Шикльгрубер, к счастью для него[8]. И это было единственное, в чем ему повезло. В остальном же жизнь будущего фюрера началась в весьма плачевных условиях. Скверная генетическая наследственность усугублялась бедностью, невежеством и грубостью. Рядом не было никого — ни учителя, ни священника, ни деда, — кто мог бы заметить, что Адольф Гитлер растет необычайно сообразительным и впечатлительным мальчиком, и вмешаться, чтобы защитить его.

Единственное исключение составляла его мать. Кларе Гитлер было двадцать девять лет, когда ее сын Адольф появился на свет. Она уже успела родить своему плодовитому пятидесятидвухлетнему мужу одного за другим троих детей, одновременно исполняя обязанности мачехи Алоиса и Ангелы, его старших сына и дочери от второго брака. Она была хорошей женой, трудолюбивой, честной и преданной самодовольному таможенному служащему, который годился ей в отцы. Клара прекрасно понимала, что он женился на ней, чтобы соблюсти приличия, официально признав ее нерожденного ребенка. Брак с обеспеченным чиновником мог считаться неслыханной удачей для простой служанки. Взамен долг требовал от нее заботиться о двух осиротевших детях так же, как о своих двух выживших — Адольфе и его младшем брате Эдмунде. И разумеется, разделять ложе с Алоисом. В 1896 году Клара родила ему последнего, шестого ребенка — дочь Паулу. Паула была умственно отсталой, и, став взрослым, ее брат Адольф старался держаться от нее подальше.

В свете современных представлений о романтической любви трудно поверить, что Клара когда-либо любила своего драчливого мужа. В бедных сельских общинах сто двадцать лет тому назад любовь имела совсем иные коннотации, в ней не видели ничего романтического. Любовь означала долг, стоицизм, постоянный тяжелый труд, набожность и, прежде всего, статус замужней женщины, за который жена платила беспрекословным подчинением своему хозяину и господину. Такое положение вещей сохранялось очень долго. Моя немка-мать, которая вышла замуж почти через пятьдесят лет, в течение первого десятилетия брака обращалась к отцу «господин и хозяин». И не совсем в шутку. В глубине души она и правда так считала.

Жены повиновались не только своим мужьям, но и Богу. Клара была благочестивой прихожанкой Римской католической церкви, регулярно посещала мессы и поощряла Адольфа, когда он подвизался алтарником в церкви Браунау, где его крестили. В разделе «Майн Кампф», посвященном детству, от писал: «В Ламбахе у меня была отличная возможность вдоволь упиваться торжественной роскошью и ослепительным блеском церковных праздников». Воцерковление проникло глубже, чем он осмеливался признать. Через месяц после пятнадцатого дня рождения (необычно поздно для католика) Адольф Гитлер прошел обряд конфирмации в Линце. Он не отрекался от веры до конца жизни, что, впрочем, не помешало ему преследовать и уничтожать миллионы своих единоверцев.

Молодые женщины должны были соблюдать неписаные, но священные правила, установленные старшими. В конце девятнадцатого века примитивная крестьянская община видела в женщине только средство продолжения рода, не более ценное, чем хорошая дойная корова или плодовитая свиноматка. Супруг, священник, хмурые деревенские матроны — все беззастенчиво пользовались властью над ними. Но для Клары главным угнетателем был ее муж Алоис. Она жила в постоянном страхе побоев, хотя сносила их, не жалуясь, как того требовал обычай. Ее чуткий и наблюдательный сынишка видел, как безобразно обращается с ней муж, но ничем не мог помочь. Когда Адольф подрос, ему тоже стало доставаться от отца. По словам сводной сестры Ангелы, которая жила вместе с ними, «он каждый день получал знатную порку», что только усугубляло его страх и ненависть к отцу. Позже он рассказывал одной из своих секретарш: «Прочитав однажды у Карла Мая [автора его любимых приключенческих рассказов], что настоящий мужчина никогда не показывает, как ему больно, я твердо решил не издать ни звука в следующий раз, когда он будет меня бить. И когда настал момент, я стал считать удары. Мама думала, я сошел с ума, когда я гордо сообщил ей, что отец ударил меня тридцать два раза». Зато мать вкладывала всю свою любовь, все свои надежды в единственного сына, дожившего до отроческих лет.

Между матерью и сыном сложились очень близкие отношения. К 1894 году, когда Адольфу было пять лет, Клара уже потеряла двух маленьких сыновей, и потому, возможно, чересчур переживала за оставшегося. Адольф, унаследовавший ее невероятно проницательные голубые глаза, считал, что и характером пошел в нее. Правда, это как-то не увязывается с его описанием матери как «смиренной, застенчивой, тихой… измученной печалями и заботами» женщины. Между ними возникла тесная связь, своего рода folie a deux[9] и Клара навсегда осталась для него образцом идеальной жены и матери, что повлекло за собой тяжелые последствия для целого поколения немецких жен и матерей. Убежденный, что единственное предназначение женщины заключается в воспитании детей и безупречном ведении незамысловатого хозяйства, юный Гитлер — как и большинство его современников — усвоил весьма узкие взгляды на взаимоотношения полов.