Операция «Мрамор» - Иван Павлов

— Что, прямо сейчас? — переспросил удивленно профессор, пытаясь прочитать удостоверение, предъявленное полковником. — Чем моя скромная персона могла заинтересовать ваше ведомство?

Полковник Васильев вытащил планшет и показал Кущенкову одну из фотографий, сделанных бойцами СКАР.

— Генерал Жулебин сказал, что вы должны этим заинтересоваться.

Профессор внимательно рассматривал изображение.

— Что это? Ага, радар некогерентного излучения, лазерный локатор… — И вдруг, расслышав фамилию: — Жулебин? Жулебин Павел Дмитриевич?

— Так точно.

— Что ж вы сразу не сказали? — Профессор Кущенков выпрямился. — Что нужно делать?

— Пока просто следовать за мной, — ответил полковник. — Подробности по дороге. Времени у нас очень мало.

Они вышли из аудитории и направились к лифтам. Профессор хотел нажать кнопку «вниз», но полковник его опередил, нажав кнопку «наверх».

— У нас очень мало времени, и вертолет на крыше, — пояснил он. — Вы не переживайте, все подробности вам расскажут в самолете…

— Еще и самолет будет? — пошутил Кущенков.

Двери лифта закрылись.

СКАР

— …Вас понял, конец связи, — сказал Никулин, обвел взглядом Петрова и Бурцева. — Говорят, надо прибраться, к нам специалиста пришлют по таким вот штукам. А у нас везде трупы валяются. Так, Носов, Ключевский, Лощинин и Китаев, ко мне, — добавил он в микрофон бойцам, которые осматривали производственный корпус, и продолжил: — Спец через пару-тройку часов прибудет, надо окапываться, мы все-таки на вражеской территории находимся.

Никулин подошел к окну:

— Сделаем так, сейчас Ася обедает и занимает позицию на крыше производственного корпуса. Оттуда как раз хороший вид на горы и «зеленку» в долине. У него тем более самый полный боекомплект… Там на крышу ведет одна лестница, та, что снаружи. Он по ней взберется, и мы лесенку танком уберем. Будет как у Христа за пазухой, а сам как Зевс разящий. Ася, слышал?

— Так точно, — пришел ответ.

Вошли Лощинин, Носов, Ключевский и Китаев.

— Вы сейчас вместе с Бурцевым идете на уборку. К нам специалист по устройствам, таким, как у нас в ратуше, летит, так что все трупы надо собрать. Сложите в подвале жилого корпуса. Он вот-вот развалится, будет хорошей могилой. Сами туда не сильно ходите. И… — Он немного помолчал. — И да, все оружие бандитов принесите сюда… Так, на всякий случай. Вскройте семьдесят второй, посмотрите… Пока мы под прикрытием беспилотника, можем делать все не сильно спеша, но сразу хорошо. Ясно? И, Вася, ты, как человек с небольшим медицинским образованием…

— Типун вам на язык, командир, — ответил Бурцев. — Медицинское образование — это опухоль…

— Короче, Вася, попробуй напрячь свою опухоль! Надо разобраться, почему вылетевший из окна товарищ не был виден в прицеле.

— Батареи у Зама сели, — упрямо сказал Вася. — Батареи на складе хрен его знает сколько лежат, замените, и все будет норм.

— Так и я одного из тех, что в засаде были, не увидел. Зато двое были ясно видны, скажешь, батареи?! — вмешался Носов.

— Бурцев, ты с кем разговариваешь? — зазвенел сталью голос командира. — Тебе сказано глянуть.

— Бред, — сказал Вася, но, увидев лицо командира, поправился: — Есть!

— Вот, кстати, а есть? — протянул Носов. — Мы со вчерашней ночи ничего не ели!

— Носов, — укоризненно произнес Николай, — ты голодный быстрее справишься! Сделаете, будет вам и завтрак, и обед. Ты на войне, понял! Кончайте базарить!

— Так точно, командир, сэр, — сказал Носов. — Разрешите выполнять?

Никулин махнул рукой. Бойцы вышли.

Командир помолчал, глядя в окно.

— Такая вот херня, Коля.

— Я так понимаю, мы теперь сто процентов заходим в операцию отсюда. И еще придется гражданского охранять…

— И это еще цветочки…

— Миша… — Николай умолк, но решил продолжить: — Я реально его не видел. Он из шкафа как черт из табакерки выскочил, я чуть в штаны не навалил.

— Ох, Коля, тут столько всего замешано и столько еще будет. Я тебе так скажу, предчувствия меня никогда не обманывали. — Никулин повернулся к Николаю. — Лучше б операция поскорей началась, тогда просто делаешь. А когда у солдата много времени, он маяться начинает и всякую херню думать. Почему нас сюда отправили? Что мы тут охраняем? Что за снайпер таинственный от нас прятался? Почему мы в засаде двоих только видели? И что за невидимый камикадзе на тебя прыгнул? А больше всего меня пугает, что все эти умные системы вместе с отцами видели не больше нашего. Точнее, не видели. И неувиденное объяснить не смогли. Сплошное разложение для мозга, особенно командирского. Понимаешь? — Никулин положил руку на плечо Николая. — Учись, наматывай, тебе еще постигать эту командирскую науку.

Парни вышли из административного корпуса, Носов тут же накинулся на Борю:

— А ты куда пошел?! Иди жмура за собой вынеси! Я тебе говорил, не вали его, мне оставь. Вот теперь иди, вытаскивай.

— Извини, Саня, — парировал Борис, — мне срочно нужно пойти пообедать. Вот сейчас перекурю — и жрать. Приказ командира!

— Никакой справедливости, — воззвал Носов. — Филыч, а мы чего тогда с тобой сюда вышли? Пошли за этим.

— Возьмите кусок линолеума, я видел, валяется на втором этаже, и на нем его спустите. Можно будет и этих троих, — Ася глазами указал на трупы под окнами, — на него же кинуть и в подвал сбросить. — Боря закурил.

— Спасибо за совет, иди уже жри и не мозоль глаза, — сказал Фил. — Только у нас тут в корпусе один БОРИН, — сказал он, акцентируя, — а остальные общие.

— Как говорится, линолеум вам в помощь, — сказал Бурцев. — Я пока посмотрю на бойца невидимого фронта, а вы спускайтесь, погрузим и в подвал вместе закинем. Думаю, в бывшем жилом корпусе прибираться не стоит, один хер сложится.

Ключевский и Носов поднялись в административный корпус. Вася и Женя пошли к лежащим трупам. Борис щурился на солнце, закатившемся в пелену облаков, и, присев на ступеньку, смотрел на действия Кита и Бура.

Бурцев подошел к первым двум телам, попинал их ногой, присел, одного перевернул, сплюнул. Потом разогнулся и пошел к третьему, выброшенному Николаем. Евгений следовал за ним.

— Смотри, у него кровь какого-то странного цвета, с какой-то желтизной, — сказал Кит.

— Это может быть вызвано врожденным заболеванием, особенностями организма, введенным наркотиком или лекарством. — Бур перевернул