По ту сторону грез - Анна Калина

Наше появление тут же стало темой для обсуждения всех дам торчавших из окон. Кто? Куда? Зачем? Эти вопросы читались во всех взглядах, любопытные носы уже были готовы влезть не в свое дело. Мы без преувеличения стали событием микрорайонного масштаба.

Наконец- таки мы замерли у однотипной фанерной двери с покосившейся цифрой «7». Двери открыл тот самый заспанный мужчина из сна. Открыл и замер.

— Доброе утро, мистер Мартинс, — поздоровался Стоун, коснувшись края своей шляпы.

Мужчина кивнул, потом глянул на меня, опять кивнул и ошарашено произнес:

— Странное дело, но вы мне снились, — потом покраснев и глянув на меня, мужчина подытожил, — в платье вам лучше.

— Тогда мы войдем, — на тонких губах Стоуна мелькнула тень улыбки.

Смешно ему. Далась им моя рубашка! Да сейчас на улицах большинство платья короче носят! Вот такая обиженная и гордая я и проследовала за Стоуном в жилище мистера Мартинса. Так себе каморка. Вроде моей квартирки, та же мебель, те же старые трубы завывают в ванной. Тот же унылый вид за окном. Потертый книжный шкаф с рядами обтрепанных книжных корешков. Давно затертых, давно забытых. Хотя нет, затесался один новенький. Видимо недавно мистер Мартинс решил себя побаловать, приобрел обновку в свое хранилище знаний. Судя по обложке — дешевенькое издание, мягкая обложка, пестрые краски. Так что же в этом дядьке привлекло нашего убийцу? Я прислушалась к своему внутреннему голосу. Молчит зараза.

— А я утром проснулся, думаю «к чему это?». Думал, к дождю инквизиция снилась…

— А вышло — к гостям, — да, молчать долго я не могу.

Стоун уселся в кресло у окна, я шлепнулась на диван. Мистер Мартинс скромненько присел на шаткий стульчик у кровати.

— Мистер Мартинс, — Стоун говорил тихо и проникновенно, словно боялся спугнуть зайца, — сегодня ночью вы едва не погибли во сне.

— Да?

— Именно. Поэтому нам крайне важно знать, не случалось ли с вами ничего необычного в недавнее время?

— Кроме нападения во сне, — сама знаю, «молчание — золото» но не могу сдержаться.

Мартинс кивнул мне, улыбнулся, а потом отрицательно мотнул головой. Итак, судя по пантомиме — жизнь мистера Мартинса последние дни была так же уныла, как и обычно.

— А как давно вас мучают кошмары? — не отступал Стоун.

— Какие кошмары? Ничего такого меня не мучает.

— А как же ночью? — я даже с дивана привстала от напряжения.

— Вот ночью первый в жизни и был, — пожал плечами мужчина. — Я конечно высоты боюсь, но кошмарами никогда не мучился. Мне вообще снилось, что я птица.

Мы со Стоуном растерянно переглянулись. Ну, свое смятение я еще оправдываю, так как я с самого начала плохо ориентируюсь в ситуации. А вот растерянный Стоун меня напугал.

— Я вас правильно понял, сэр, — Стоун слегка подался к Мартинсу, опираясь локтями на колени, — в эту ночь вам снился приятный сон?

— Да! — охотно отозвался мужчина, — я летал во сне, хотя такое снилось только в детстве.

И в чем связь? Мой внутренний голос продолжал хранить обет молчания, Стоун прожигал меня взглядом. Я… только развела руками и все. А что я могу? я же не панацея от всех бед, если бы мировые тайны открывались мне по щелчку пальцев, то жизнь моя была бы значительно веселее. Стоун еще задал пару вопросов Мартинсу, что-то вписал в блокнот, что-то пробубнил в кристалл — переговорник и мы ушли.

Молча дошли до машины, молча в нее сели, потеснив толпу мальчишек, облепивших авто, как скарабеи заветную кучку.

— Я решительно ничего не понимаю, — созрела на реплику инквизиция.

— Я уже давно этим занимаюсь, — ехидно заметила я.

Стоун мою ремарку как всегда проигнорировал, уйдя с головой в собственные мысли. Джаспер подобострастно косился на начальство, ожидая команды ехать. У меня опять случилась реанимация совести. Дважды за день — это уже не рецидив. Это — обострение.

— Раньше оно нападало только на тех, кто мучился кошмарами?

Стоун продолжал сидеть молча, скрестив руки на груди и глядя в пространство перед собой. В зеркало заднего вида я могла «любоваться» отсутствием эмоций на лице инквизитора, а еще меня до икоты напугал странный блеск янтарных глаз.

— По отчетам полиции- да, — холодно произнес инквизитор.

— Значит оно меняет привычки?

— Увы, — Стоун прикрыл глаза.

Джаспер все же завел мотор и мы двинулись. Все в той же напряженной тишине, как в катафалке. Мужчины молчали о своем, я молчала о своем — девичьем. И что теперь? Меня каждую ночь будут гонять из сна в сон, распугивать это облако кошмаров? Интересно, кто окочурится первым? Убийца от голода или я от перенапряжения?

Вечер запоминающихся встреч

Вечером, после того, как инквизиция покинула мои «апартаменты», Зори вытянул меня на прогулку до ближайшего рынка. Я устала шататься по обшарпанной гостиной, потому даже поход за баклажанами восприняла, как выход в свет. Мы прогулялись среди мясных лотков, проверив на прочность терпение половины торговцев. Зори педантично мотал из них нервы, интересуясь убиенной свинкой или овцой так скрупулезно, словно готовился расследование ее умерщвления.

У зеленщика дергался глаз, но он учтиво отвечал гоблину где вырос вот этот вот щавель. Какой был график полива и как часто вносили удобрения в почву. Уходя с рынка в обнимку с тремя баклажанами и пучком салата, я искренне радовалась, что осталась жива. Еще никогда у продавцов не было таких кровожадных взглядов, как в этот вечер. Зори, как всегда, ничего подозрительного не замечал и искренне радовался морковке. Вот так мы и шагали по улицам города, греясь в лучах заходящего солнца, унылые я и баклажаны, и радостный до ненормального Зогр с морковкой.

— Будет рататуй, — жмурясь от удовольствия, заявил Зори, — а еще картофельный гратен, и курочка с ароматными травками…

Зори не затыкался всю дорогу, вызывая у меня бурное слюноотделение и невыносимую активность в желудке. Честно, меня пугали эти метаморфозы. Я привыкла голодать и лишение пищи воспринимала стойко и легко. Головокружение меня не волновало, вялость не пугала, прилипший к позвоночнику желудок — радовал. И вот, что со мной стало? Захлебываюсь слюнями, слушая рассказы о еде! Зори меня окончательно испортил.

Я уже даже почувствовала аромат тех самых травок, когда мы свернули в переулок возле нового дома.

Я, выросшая в обстановке повышенной нервозности, тут же напряглась. Пускай за спиной с ревом носятся по дороге машины, а мороженщик во всю глотку восхваляет сорбет из мяты. Здесь полумрак и закоулки. А закоулки меня всегда пугали и настораживали.

Как в подтверждение моих страхов из темного угла вынырнула коренастая мужская фигура. Человек бодро зашагал в нашу сторону, засунув руки в карманы брюк.