Прекрасная защитница - Дженна Питерсен

Эмили задохнулась. Неужели он действительно понял, как все обстоит на самом деле? Ощутил, что она все еще в ужасе от случившегося в игорном доме? И почему это так? Ведь она действительно его не боится. Когда она оставалась наедине с Грантом, все тревоги утихали, несмотря на то, что он был гораздо сильнее нее.

Да, конечно, ее многому научили, но она понимала, что в маленькой комнате за запертой дверью она не сумеет справиться с Грантом, если он решит воспользоваться своим физическим превосходством.

И все же никакого волнения она не испытывала, глядя на него. Хотя обычно, попав в ловушку, Эмили чувствовала, как в ней пробуждаются все глубоко запрятанные страхи, с Грантом этого не происходило.

– Вы… понятия не имею, что вам нужно, – прошипела она, стараясь сохранить вульгарную манеру речи. – Ясное дело, я вас боюсь.

Он отвел глаза от огня и посмотрел на нее, недоверчиво выгнув бровь.

– Если бы вы меня боялись, я уверен, что вы бы уже напали на меня. Когда мы сидели в карете, я видел под вашим платьем очертания ножа, который вы прикрепили к ноге. Если вы так испугались, почему же не вытащили его?

Эмили широко раскрыла глаза, а рука ее невольно легла на бедро, чтобы прикрыть нож. Неужели он заметил ее оружие? Господи, ведь в карете было совершенно темно! Единственный раз там стало немного светлее, когда он разжег сигару. Нужно быть очень наблюдательным, чтобы заметить очертания лезвия при мгновенной вспышке.

– Вам здорово повезло, что я его не вытащила, – удалось ей ответить. – А если вы не отдадите мне ключ и не уйдете, я вытащу нож сию же минуту.

Грант медленно выпрямился. В комнате стало светлее, и Эмили заметила в его глазах насмешливый вызов. Заметила перед тем, как отвернуться, чтобы он не узнал ее. Проклятие! Как могла эта ситуация выйти из-под ее контроля?

– Валяйте, – с вызовом бросил он, вытянув руку. – Смелее. Нападайте.

Она попятилась. Конечно, она вовсе не собиралась нападать на него. Она охраняла Гранта, хотя в данный момент мысль о том, чтобы отправить его ко всем чертям, казалась не такой уж плохой. Но он загнал ее в угол, и придется сделать что-то, чтобы отвлечь его от внимательного рассматривания, потребовать ключ и убежать.

– Пожалуйста, уходите, – попросила она, обходя его и намереваясь задуть зажженные им свечи.

Грант схватил ее за плечи и повернул к себе:

– Почему вы боитесь света?

Эмили покачала головой. Выбора у нее не было. Оставалось только одно.

Она обхватила Гранта за шею и, притянув к себе, поцеловала.

Грант рванулся, почувствовав неожиданное прикосновение губ этой таинственной женщины.

Но еще неожиданнее была реакция его тела на этот поцелуй. По всему телу прокатилась волна сильнейшего желания, разбередив его нервы так, как давно уже не бывало. Ее поцелуй был живителен и казался… как-то знакомым. Так же, как знакомой казалась она сама.

Он попятился, чтобы еще раз взглянуть на нее, но она крепко прижалась к его шее и, раскрыв губы, провела языком по очертаниям его рта. Грант тоже раскрыл губы, и поцелуй стал глубже.

У нее был вкус… клубники. Это совсем не подходило женщине, которая зарабатывает свой хлеб на улице и проводит время в самых низкопробных игорных заведениях. Нет, он ни минуты не верил, что имеет дело с женщиной легкого поведения, ее язык сплетался с его языком; то был танец, полный соблазна и обещания.

Хотя она и терлась о него всем телом, как это делала бы женщина легкого поведения, было в этом что-то искреннее. Она не просто задрала юбки, предлагая быстрое соитие, чтобы поскорее избавиться от его присутствия. Ее поцелуи говорили о настоящей страсти, о предвкушаемой ночи наслаждений, которые нельзя купить за деньги.

Сколько времени прошло с тех пор, как прикосновение женщины могло заставить его забыть обо всем том, что неотвязно крутилось в голове? А вот ее прикосновения это сделали. Отогнали прочь боль, воспоминания и оставили одно желание.

Несмотря на мучительную потребность узнать, какими мотивами она руководствуется, ему были приятны это влечение к ней, это наслаждение, эта страсть.

Она еще крепче прижалась к нему, и все мысли и вопросы окончательно вылетели из головы. Ее пышные груди расплющились о его грудь, он обнял ее. Он долго постился. Слишком долго. А соблазн, исходивший от этой безымянной женщины, чье лицо он так и не рассмотрел как следует, был слишком велик.

И Грант сдался. Его руки скользнули по ее спине. Она тихонько вздохнула, и вздох этот растаял в стоне, а он, не прерывая поцелуй, подтолкнул ее к кровати, стоявшей у стены напротив камина. Когда ее бедра коснулись края кровати, она отпрянула.

Грант с трудом различал ее лицо, поскольку в комнате было почти темно. Были видны только очертания и тени, когда вспыхивал огонь. Но он почувствовал, что губы ее крепко сжались, словно теперь она раздумывала, что делать. Кажется, она собирается бежать? Но почему? Она же этого хотела? Почему же теперь колеблется?

При мысли о том, что она может отказать, Гранта охватило сильнейшее отчаяние. Ему нужна была эта ночь.

Чтобы все забыть. Он крепче сжал ее талию и резко привлек к себе. Прижался губами, положил на кровать. Эмили выгнулась, когда Грант всей своей тяжестью опустился на нее. Не нужно бы этого делать… Но как это хорошо! Этот поцелуй… она поцеловала его только для того, чтобы прекратить расспросы. Но потом поцелуй превратился в нечто большее. Во что-то мощное и властное.

И она хочет этого.

Никогда еще она не испытывала такого желания. Отношения с покойным мужем чаще вызывали у нее стыд и возмущение, чем наслаждение. Она стала скорее бояться этого человека, чем желать его. Так что теперь все происходило словно впервые.

В голове все у нее помутилось, как от опиума, который Эмили давали во время болезни и который она старалась не принимать. Но сейчас она не могла отказаться от тех чувств, которые вызывали в ней прикосновения Гранта. Она не могла сжать зубы и запретить себе влечение. Тело ее отзывалось на поцелуи самостоятельно, не обращая внимания на слабеющие возражения разума.

Язык Гранта ворвался в ее рот. Нужно было отвернуться, но она не отвернулась. Она чувствовала, как тело наливается тяжестью от вожделения.

Теперь, когда они лежали на кровати, Грант уже не ограничивался поцелуями. Он положил руку ей на живот, и Эмили вспыхнула от этого интимного прикосновения. Она выгнулась, чтобы снять с себя платье. Обнажить себя перед ним, призвать его не останавливаться. Ей хотелось забыть о своем долге. Забыть, что она в чужом обличье.

Забыть, что он принимает ее за незнакомку.

Эта мысль мгновенно пронзила ее затуманенный мозг, и Эмили похолодела от сознания этой мучительной реальности. Но тут рука Гранта скользнула вверх, он обхватил ладонью ее грудь, и все возражения исчезли без следа. Внезапно он просунул руку за скандально низкий вырез ее платья и высвободил одну грудь.