Не разлучайте нас - Моника Мерфи

– Нам надо идти, – пробормотал он.

– Ты же не… – Я подбежала к нему, схватила за руку и с силой вцепилась в нее. Даже слишком сильно, но мне было все равно. Опустив глаза, я смотрела на наши пальцы с благодарностью. С надеждой, что он не лжет. Я не знала, почему мне так спокойно с этим мальчиком. Даже не пыталась понять. Может, из-за того, что он спас меня. Без задней мысли, без страха за то, что с ним будет. Рисковал собой, освободив меня, помогая мне. Этого я никогда не забуду.

– Ты же не… ты же не ведешь меня к нему, правда?

Он сжал мои пальцы, но я даже не вздрогнула. Это заверение было мне необходимо. Нужно было поверить, что он действительно хочет меня спасти.

– Нет, я никогда не поступил бы так с тобой.

– Не поступил бы? – По-прежнему держа его за руку, я заглянула ему в глаза. Мне не хотелось его отпускать. Мои пальцы легли в его, и он тихонько погладил меня по руке. Внутри все затрепетало.

– Никогда, – сказал он твердо. В его взгляде был страх, но голос звучал уверенно. Он тоже боялся, и это убедило меня, что ему можно верить.

И все же, я хотела услышать его слова.

– Обещаешь?

Ни на секунду не сводя с меня серьезного взгляда, Уилл поднес к груди наши соединенные руки:

– Обещаю.

Кэтрин

Сейчас

Побороть страх.

Я набрала в Google эти слова, и мне выпала целая тонна полезной информации. Отличная пища для размышлений долгими бессонными ночами. Читала ссылку за ссылкой, чувствуя, как веки мои тяжелели, а в мыслях теснились советы, приемы, подбадривающие слова и подтверждающие цитаты.

У меня всерьез разыгралась бессонница. Не люблю принимать снотворное, хотя мне его прописали. Вообще не люблю принимать лекарства. Ксенакс, прозак, эмбиен… все в моем арсенале.

И все это я не люблю. От препаратов у меня туман в голове. Чувствую не то, думаю не о том, поступаю, как будто кто-то решение за меня принимает другой. Лучше уж просто встретиться с демонами своей души, чем зависеть от приглушающих боль таблеток.

От последней беседы с доктором Хэррис несколько дней назад у меня осталось неловкое чувство. Такое, от которого потом невозможно избавиться. Было стыдно, что я на нее кричала и вообще себя так повела. Как будто потеряла контроль над собой и отыгралась на психиатре. Наверняка она к таким вещам уже привыкла, но я все равно извинилась перед ней по электронной почте. В ответ она успокоила меня, сказав, что это лишнее. Но я все равно рада, что так сделала. Рада, что повзрослела и понимаю, когда закатываю истерику, как ребенок.

Кроме того, когда в тот день я вернулась домой после встречи с доктором, соседка, миссис Андерсон, сообщила мне, что возле дома «что-то вынюхивал» подозрительный молодой человек. Я ответила, что наверняка это журналист. (Она знает, кто я. Выяснила это почти сразу же, как я переехала. Никто так не сует нос в чужие дела, как она.) Но миссис Андерсон, похоже, сомневалась, что это журналист.

Я напряглась.

– Подозрительный молодой человек, – сказала она. – В солнцезащитных очках, хотя небо было затянуто. Поведал мне нелепую историю о том, что якобы жил в вашем доме, когда был ребенком. Я ему не поверила. Он мне даже понравился. Но я точно знаю: он что-то замышляет.

Затем она прищурилась, будто припоминая.

– В нем было что-то, из-за чего я решила, что он безобидный. Может, ваш бывший бойфренд увидел по телевизору интервью и пришел?

Я чуть не рассмеялась от такого предположения. Но сдержалась.

– Сомневаюсь, – сказала я. А она хмыкнула. Мой ответ ее явно не удовлетворил

Бывший. Это подразумевает, что у меня кто-то был. Трудно поверить, но я всегда была одна. Никогда ни с кем не целовалась. Ни один мужчина не держал меня в своих нежных объятьях, не ласкал… Что такое «состоять в отношениях», мне неведомо.

От недостатка сна я стала тревожной. А чтение о том, как побороть страх, который тянет меня назад, подлило масла в огонь. Я даже последовала некоторым советам, и у меня появился план.

Я готова встретиться со страхом лицом к лицу.

Для начала я сделала список. Он оказался длинным, но мне удалось сгруппировать вместе несколько пунктов (как и советовали на сайтах, что я прочла). Теперь список моих страхов был не таким уж пугающим. Затем я переписала все пункты от наименее страшных к наиболее.

Боязнь чего мне побороть проще всего? Какая самая простая? Оказаться в гуще толпы в общественном месте.

А самый большой страх внизу списка: близость с мужчиной.

Этот страх кажется настолько далеким, невероятным и труднодостижимым, что я подозреваю: с ним мне лицом к лицу никогда не встретиться.

Решив, что сейчас или никогда, я приступила к одолению самого простого пункта в моем списке. Отправляюсь туда, где страхов осталось так много, что никому о них даже и не расскажешь.

Когда я уже еду по автостраде с открытым окном и ветер теребит мои волосы, оставляя в них соленый привкус океана, меня внезапно накрывает чувство вины. Если бы мама и Бренна видели, что я собираюсь сделать, они бы обалдели. Просто обалдели. Когда я об этом думаю, кажется, я и сама близка к помешательству. Что, собственно, я буду делать, когда приеду?

Не уверена, что мне вообще это по плечу.

Время года не то, и погода другая. Но это неважно. Когда я съезжаю с шоссе на дорогу, ведущую к пляжу, сердце выпрыгивает из груди, а ладони становятся влажными. Я проезжаю мимо того места, где Уилл Монро сказал мне надеть на голову капюшон, и меня начинает трясти. Я останавливаюсь перед знаком «стоп», а в голове рисуется образ меня, стоящей на том углу. Машины проносятся мимо. Желтоватый свет их фар прорезает лиловые сумерки. Издалека слышен слабый гул американских горок. Приближается вагонетка, люди в ней визжат от восторга.

Я была уверена, что эту деталь дорисовало мое воображение. Что на самом деле я не слышала тогда этот гул и крики. Что все это в моей голове. Все выдумки.

Внезапно мне сигналят, и от неожиданности я бросаю тормоз и жму на газ. Навстречу мне вперед вырывается машина и проносится мимо, как метеор. Как раз в тот момент, когда нетерпеливый водитель сзади решает объехать меня по встречной. Отчаянные гудки, у меня перехватывает дыхание. Черт!

Поздно. Слишком поздно. Боже, я умру на перекрестке в паре километров от того места, где меня похитили. От того места, где меня спасли.

Что за ирония!

Рванув через перекресток, едва касаясь асфальта колесами (чего, конечно, не может быть, но так кажется), я поворачиваю голову влево и вижу, что раздраженный водитель показывает мне средний палец. Лицо его искажает крайняя ярость. Я извиняюсь одним только взглядом и развожу руками, но ему, конечно, плевать.

Уверена, он считает меня идиоткой. Хуже того, наверняка он бы меня сейчас удавил, если бы мог. Проехав перекресток, я прижимаюсь к обочине, глухо ударяясь колесами о бордюр. Ставлю машину на стояночный тормоз и закрываю лицо трясущимися руками. Некоторое время я громко и тяжело дышу в ладони.