Остаться человеком - Карлаген

удивил меня не три, а уже целых четыре раза. Как ты вообще до всего этого дошёл?

- Мне просто было любопытно, получится ли у меня лекарство, способное лечить болезни, и оно получилось, - ни слова лжи, разве что есть недосказанность.

- Я тебя услышал, ученик. Ты достоин. Сегодня же ты получишь своё имя. А после я хочу, чтобы ты показал мне, как выращивать эту плесень на деле.

- Я не подведу вас, учитель!

***

Гоблин сдержал своё слово. В тот же день, в жилище колдуна, начался ритуал моего усиления. Старик читал странный речитатив, выписывая жуткие письмена гоблинов на моём теле. Всё это до боли напоминало ритуал создания ребенка с кровью гоблина, и я старательно фиксировал каждую деталь. Символы древнего языка жгли мою плоть, словно горячие угли, и казалось этот жар прорастал внутрь. Под конец гоблин намазал мои глаза жгучей мазью и вычертил у меня на лбу какой-то замысловатый символ, после чего нацедил полную чашу своей крови и заговорил.

- Испей... испей... испей... мою кровь… мою кровь… мою кровь… прими свой род… прими свой род… прими свой род! - Голос учителя сопровождало какое-то ненормальное эхо. Перед глазами плыло, я чувствовал, что нахожусь в полутрансе. Не сомневаясь, я взял из рук гоблина чашу, вырезанную из черепа и медленно начал пить кровь. Она обжигала и чудовищно пьянила, от неё жгучие символы по всему моему телу буквально вспыхнули адским пламенем, а после сама моя кровь словно загорелась. В моих жилах теперь пульсировал горящий напалм, перед глазами танцевали разноцветные блики, в голове взорвалась какофония всевозможных звуков, сквозь весь этот трип, я услышал чёткий знакомый голос учителя.

- Нарекаю тебя Ухыр, что на древнем значит любопытный. Отныне и до скончания веков, - имя прочно врезалось мне в память, а после я словно куда-то провалился.

Глава 10 Ухыр

Мне снились глубокие пещеры и жуткие гоблиноподобные существа с кривыми оскалами, демоническим блеском в глазах и огромными чёрными когтями. Я слышал инфернальный хохот, дикие вопли, разносящиеся по пещерам. Видел, как чудовища охотились, нападая на диких зверей, разрывая и пожирая их плоть. Видел, как своей волей эти существа заставляли тени, становится гуще и скрывались в них. Видел, как их хохот позволял оставлять на земле не следы их когтистых лап, а звериных копыт. Видел, как боялись их хищники, и как от их дикого воя убегало зверьё. Видел, как под их хохот бежали люди, но твари догоняли их и разрывали плоть, впиваясь своими кинжальными зубами в человеческое мясо. Я был наблюдателем и был одной из этих тварей, с остервенением пожирал сладкое, манящее человеческое мясо, с наслаждением высасывал красный мозг и, хохоча, играл с обглоданными черепами. Твари приветливо оскалились, глядя на меня. Пламя их костра бросало чудовищные тени на своды пещер. Часть тварей отбежала к стенам и начала своими когтями царапать знакомый мне гоблинский язык, остальные же в сотню глоток произносили одно слово.

- УХЫР! УХЫР! УХЫР! УХЫР! - меня снова понесло куда-то во тьму. К счастью кошмар не продолжился, и я медленно пришёл в себя.

Очнувшись, я долго смотрел на серые своды пещеры. Всё словно изменилось. Звуки стали чётче, запахи ярче, а глаза стали видеть гораздо дальше. Я медленно сел, и странные ощущения во всём теле всё не пропали. Во мне что-то изменилось кроме ощущений и чувств, но я так и не мог понять до конца что именно стало другим.

- Проснулся, ученик? Нет, не верно… отныне и на веки ты Ухыр, гордись своим именем и храни его смысл глубоко в своём сердце, ибо ты достоин!

- Спасибо, учитель!

- Отныне ты больше не безымянный детёныш, так что имеешь право звать меня по имени. Я Ырук, что значит Вырыватель! Ты достоин знать моё имя!

- Спасибо, учитель Ырук!

- А ты молодец, быстро привыкаешь. Но чтобы ты понимал, Ухыр, во время ритуала тебе досталось не только имя. Ты смог удивить меня четыре раза, за что получил дополнительную награду. Ты ведь уже заметил её?

- Во мне много чего изменилось, но я ещё не понимаю насколько.

- Не бойся. Разгребёшь. Теперь у тебя есть имя и ты имеешь право знать, что с тобой произошло. Имя - это отражение твоей сути, его нельзя поменять, ибо оно отражает твою суть. Ритуал наречения вырезает имя глубоко в твоём сердце и у некоторых пробуждаются скрытые ранее особенности. Но для ученика, что смог трижды удивить меня этого мало. Так знай, Ухыр, сильнейшие из нашего рода, чей возраст перевалил за четыре сотни сборов, могут не только создавать гоблинокровок, но и использовать силу своей крови, чтобы делать старше кровь тех, кто моложе. И теперь твоя кровь такая же сильная, как у стосборового гоблина, цени это, Ухыр.

- Благодарю за оказанную честь, учитель Ырук!

- Ты свободен. Изучи сперва новую силу своей крови, а после мы начнём твоё дальнейшее обучение, мой именованный ученик, - на слова учителя я лишь поклонился и осторожно пошёл прогуляться.

***

Я не падаю после двух использований огня. Этот факт вызывал у меня откровенное восхищение, и стоило мне восстановить резерв, как я поспешил его измерить точнее. Двенадцать Искр! Мой резерв разом удвоил свой объем и ещё начал восстанавливаться немного быстрее. Увеличившиеся физические показатели на этом фоне смотрелись бледно, но даже, по приблизительной оценке, я оставил далеко позади своих сверстников. Ага, гоблинов лет пяти-шести. До полноценного двадцатипятилетнего я не дотягиваю чисто по развитию своего тела. Но, если слова старого гоблина, вернее старого Ырука верны, мой народ или вид ещё опаснее, чем я думал. Меня беспокоили чудовища из кошмаров. Был громадный соблазн расспросить учителя по этому поводу, ведь что на Земле - кошмар, то в мире магии вещий сон.

Я продолжал экспериментировать со своей магией, потому что возросший резерв вызывал недюжинный энтузиазм. Да, до Ырука мне далеко, но сам факт, что существуют способы его увеличения кроме гоблинского гороха внушал надежду. Даже сейчас я уже не так жалок, как вначале, и, если слова учителя правдивы, мой арсенал пополнится новой магией, я буду уже по крайней мере слабым гоблином-колдуном, а не этим недоразумением, которым был до ритуала именования.

Если верить словам Ырука, его резерв должен быть теперь лишь в несколько раз