Выстрел ценой в битву - Александр Тамоников

– Запоминай, Джон, – расхаживая под кондиционером, раскуривал тот сигару. – Первое. В течение ближайшего часа ты должен скинуть Сейфулу Абдалкадиру фотографии всех членов вылетающей в Кенберун группы: доктора Мартинеса, его помощницы Эммы Райт и ассистента Генри Харриса.

– Понял, сэр. Будет сделано.

– И второе: утром вылетишь из Атланты в Гейнсвилл. Там ты обязан держать под контролем подготовку к вылету и сам вылет вплоть до того момента, когда самолет оторвется от полосы. Уяснил?

– Да, сэр.

В кабинет беззвучно вошла Николь, неся на подносе кофейный сервиз. Дождавшись ее ухода, Тейлор продолжил:

– Смотри, чтобы пассажиры в полном составе и вовремя прибыли в аэропорт.

– Понял, сэр.

– Ну что ж, давай выпьем кофе и займемся делами, – разлил босс напиток по чашкам.

Через двадцать минут Тейлор попросил Николь связаться с дежурным водителем и подать автомобиль к подъезду офисного здания.

– Вы разве не сами поведете машину? – растерянно спросила девушка.

– Я редко сажусь за руль. Это во-первых. Во-вторых, я с утра употребляю виски. А что тебя смущает?

– Не хотелось бы светиться перед водителями, – смущенно пожала она плечиками.

– Нашла чего бояться! – рассмеялся Майкл. – Мои сотрудники получают слишком большие деньги, чтобы распускать языки. Никто ничего не заметит. Или сделает вид, что не заметил. Пошли…

Покинув офис, они спустились в лифте в просторный холл, вышли из здания. Огромный бронированный автомобиль уже поджидал у нижних ступеней гранитной лестницы.

Усевшись на заднее сиденье, Тейлор бросил:

– Домой! – И, подняв тонированную перегородку, достал из бара бутылку с бокалами.

Пока он разливал алкоголь, Николь немного опустила стекло своей дверцы, достала из сумочки пачку тонких сигарет…

– Ты недавно в Атланте, не так ли? – подал ей наполненный бокал Майкл.

– Угадали, сэр.

– Э-э нет, детка, я не угадываю, я знаю точно!

– Судя по акценту, вы тоже нездешний, – парировала девушка.

– Верно, нездешний. Но об этом я расскажу попозже. А ты в наших краях не более полугода, верно?

– Пятый месяц. Мы с молодым человеком переехали сюда из Северной Каролины.

– Что же вас сюда привело: бизнес, политика, родственные связи?

– Моему парню только не хватало политики! – выпустив в сторону окна дым, засмеялась она. – Просто с работой в нашем штате плохо, нормальное место с достойной зарплатой найти очень трудно. К тому же недавно умерла моя мама, и оставаться на прежнем месте не хотелось…

Глаза ее во время печального монолога повлажнели, кончик тонкой сигареты предательски задрожал…

Тейлор осторожно коснулся женского запястья и тихо проговорил:

– Не унывай. Это происходит со всеми. Рано или поздно мы расстаемся с родителями навсегда.

– Вы правы, сэр, – наивно хлопнула она длиннющими ресницами.

– Николь, предлагаю в моменты интимных уединений обходиться без официоза. Согласна?

– Согласна. И как же вас называть?

– Можно по имени. Или, к примеру, «дорогой».

Ладонь пожилого и очень богатого ловеласа по-хозяйски шарила под коротенькой юбкой.

– Чудесная сегодня погодка, не правда ли? – нагло смотрел он в ее большие карие глаза, потихоньку разрывая по шву тонкие трусики.

– Замечательная, – бесстрастно ответила она, затягиваясь сигаретой. Затушив же окурок в пепельнице, тихо добавила: – Дорогой, оставь что-нибудь для постели, а то ведь скучать придется в твоем доме. Налей-ка лучше еще виски…

Тейлор на секунду опешил. Потом громко рассмеялся и, потянувшись к бутылке, произнес:

– Ты начинаешь мне нравиться…

Российская Федерация, Москва

15 июля

Двое суток отдыха, отпущенные генералом Поляковым, пролетели, словно их и не было. Утром третьего дня Гурьев позвонил в управление, дабы уточнить дальнейшие действия.

– Проблема у нас, Захар, – пробасил в трубку Поляков. – Не можем найти нужного специалиста.

– И что же делать? – растерялся капитан.

Сидеть безвылазно в Москве и в любую минуту ждать вызова – не самый лучший вариант. Ни отъехать на рыбалку, ни от души напиться с друзьями.

– Как что делать? Ждать! А мы будем продолжать поиски.

– Понятно, товарищ генерал. Когда позвонить?

– Я сам тебя найду. Из Москвы пока не отлучаться и быть на связи. Вопросы есть?

– Никак нет.

Отключившись, Захар отшвырнул телефон и поплелся на кухню. Достав из холодильника последнюю бутылку пива, он вышел на лоджию и зажмурился от яркого утреннего солнца. «Сейчас бы рвануть в дальнее Подмосковье с удочками и палаткой! – подумал он. – Туда, где тихо и нет ни единой души. Где не берет сотовая связь и не пахнет выхлопными газами…»

Ближе к обеду раздался телефонный звонок.

Гурьев схватил мобилу в надежде увидеть на экране номер Полякова, но… звонил Генка.

– Привет, Захар, – промямлил он в трубку.

– Здорово.

– Знаешь, меня так задел наш разговор в метро… Я все время его вспоминаю и размышляю над своей жизнью.

– Ну, это уже большой шаг к переосмыслению своего пути, – попытался пошутить Гурьев.

Однако школьному товарищу было не до шуток. Он продолжал с очевидной горечью в голосе:

– Кажется, ты действительно прав. Как ни крути, а ведь получается, что я поставил на своей жизни и карьере жирный крест.

– Послушай, – поморщился Захар. – Я понимаю, сейчас тебе нужна поддержка. В общем, это не телефонный разговор. Давай-ка сделаем так. Тут у меня сложились такие обстоятельства, что ни отъехать, ни отойти. Подъезжай ко мне после работы – посидим, выпьем пива, подумаем, как тебе быть дальше. Ты пиво, надеюсь, пьешь или супруга не разрешает?

– Еще бы! Но трезвость без повода – симптом тревожный. Пью, как и раньше. Только гораздо реже и в значительно меньших количествах.

– Записывай адрес…

Генка Сидякин с радостью согласился составить товарищу компанию и записал продиктованный адрес.

«Беда многих семейных людей заключается в том, что они играют в мучеников, – сокрушался Захар по дороге в ближайший супермаркет. – Они просовывают башку в семейное ярмо и несут его по пыльной дороге жизни. Причем женские истерики, сопли и тотальный контроль им даже нравятся. Генка – типичный представитель. Сидя за бутылкой, сегодня опять станет жаловаться, как замучила жена. И опять приплетет детей, которым не может дать ничего, потому что занят не воспитанием, а добыванием копеек и разборками со своей супругой…»