Мировые религии. Индуизм, буддизм, конфуцианство, даосизм, иудаизм, христианство, ислам, примитивные религии - Хьюстон Смит

в разуме следа, способного придать направление его ответной реакции. Так йог отрабатывает накопившиеся отпечатки предшествующих поступков, не приобретая новых. Что бы кто ни думал об этом кармическом способе уладить дело, психологическая истина, заключенная в нем, очевидна. Человека, полностью находящегося в распоряжении других, почти не существует. Испанцы острят: «Хочешь стать невидимкой? Не думай о себе два года, и все перестанут замечать тебя».

Труд как путь к Богу иначе выглядит для людей скорее мыслительного, нежели эмоционального склада. Для них главным тоже является бескорыстный труд, однако к нему в целом они подходят по-другому. Философы склонны усматривать в идее Бесконечной Сущности как центра «я» более глубокий смысл, чем в идее божественного Творца, с любовью взирающего на мир. Следовательно, их подход к труду должен быть приспособлен к особенностям их восприятия.

Путь, ведущий к просветлению, – труд, выполненный в отрешенности от эмпирического «я». А именно, суть заключается в проведении черты между конечным «я», которое действует, с одной стороны, и вечным «Я», которое наблюдает за действием – с другой. Как правило, люди подходят к работе с точки зрения ее последствий для их эмпирического «я» – платы за нее или признания, которое она принесет. Это раздувает эго. В итоге утолщается прослойка и усиливается его изоляция.

Альтернативой является работа, выполняемая отдельно, почти обособленно от эмпирического «я». Отождествляя себя с Вечным, работник трудится; но поскольку действия выполняются эмпирическим «я», истинное «Я» не имеет к ним никакого отношения. «Знающему Истину, сосредоточенному на «Я», надлежит думать: «Я не делаю ровным счетом ничего». Пока он видит, дышит, говорит, отпускает, удерживает, открывает и закрывает глаза, он наблюдает лишь ощущения среди ощущаемых предметов»[24].

По мере сдвига отождествления йога от его конечного к его бесконечному «Я», оно становится все более безразличным к последствиям, проистекающим из его конечных действий. Оно все больше признает истинность тезиса «Гиты»: «У тебя есть право трудиться, но нет права на плоды трудов». Жизненным кредо становится долг ради долга.

Тот, кто исполняет то,

Что предписано долгом,

Вовсе не заботясь

О плодах действий,

Тот есть йог[25].

Бхагавад-гита, 6:1

Отсюда и притча о йоге, который медитировал, сидя на берегу Ганга, когда увидел, как скорпион упал в воду. Йог зачерпнул его в ладонь, но скорпион ужалил его, и при этом снова свалился в реку. Йог еще раз спас его и вновь был ужален. То же самое повторилось еще два раза, прежде чем какой-то случайный свидетель спросил йога: «Зачем ты продолжаешь спасать этого скорпиона, получая вместо благодарности от него лишь укусы?» Йог ответил: «В природе скорпионов жалить. В природе йогов – помогать другим, когда это в их силах».

Последователи карма-йоги пытаются совершать каждый поступок, словно единственно возможный, а совершив его, в том же духе переходить к следующему. Спокойно и всецело сосредоточившись на каждом долге по мере его появления, они противостоят нетерпению, возбуждению и тщетным попыткам делать одновременно десяток дел или думать о них. Какие бы ни выпадали им задачи, они полностью выкладываются, выполняя их, ибо поступить иначе значит поддаться лени, а это еще одна разновидность себялюбия. Но едва выполнив задачу, они отрешаются от нее, какими бы ни были последствия.

Для меня – убыток или прибыль.

Для меня – слава или позор.

Для меня – удовольствие, боль.

Бхагавад-гита, 12

Духовно зрелые люди не возмущаются, когда им указывают на ошибки, поскольку они отождествляют себя скорее со «стратегическим» «я», выигрывающим от такого исправления, нежели с сиюминутным «я», получающим наставления. Аналогично йог с невозмутимостью принимает потерю, боль и позор, зная, что и они тоже учат. В той мере, в которой йоги полагаются на Вечное, они остаются спокойными, даже посреди активной деятельности. Словно центр быстро вращающегося колеса, они кажутся неподвижными – в эмоциональном смысле, даже когда чрезвычайно заняты. Их неподвижность подобна спокойствию абсолютного движения.

Несмотря на то что понятийные структуры, в рамках которых философские и чувствительные натуры практикуют карма-йогу, различны, нетрудно заметить общность их стремлений. И те, и другие придерживаются радикальной «разгрузочной диеты», призванной морить конечное эго голодом и отбирать у него последствия действий, питающих его силы. Ни те, ни другие не дают никаких поблажек тому врожденному эгоизму, который мир считает здоровым чувством собственного достоинства. Бхакта стремится «держаться в тени», вверяя сердце и волю Вечному спутнику и обретая их в итоге улучшенными тысячекратно. Джняни так же нацелен на сокращение эго, убежденный, что в той степени, в которой это предприятие окажется успешным, ему удастся узреть ядро индивидуальности, радикально отличающейся от его видимой маски, и явится «возвышенный обитатель и наблюдатель, превосходящий сферы прежней системы сознания-подсознания, надменно равнодушный к предпочтениям, ранее подкреплявшим личную биографию. Эта безымянная «алмазная сущность» – совсем не то, что мы лелеяли как свой характер и культивировали как свои способности, склонности, достоинства и идеалы; ибо она возвышается над всеми горизонтами непросветленного сознания. Она была окутана коконами тела и личности, однако они, темные, плотные, толстые [наслоения поверхностного «я»] не могли отразить его облик. Лишь просвечивающая суть [ «я», в которой стремится рассеяться все частное] позволяет ей стать видимой – как за стеклом или сквозь воду тихого пруда. И в тот же момент, когда о ней узнают, ее проявление сопровождается непосредственным знанием, что это и есть наша подлинная личность. Монаду жизни вспоминают и приветствуют, несмотря на то что она отличается от всего в этом феноменальном соединении тела и души, которое в заблуждении, вызванном нашим обычным невежеством и неразборчивым сознанием, мы, делая грубую ошибку, путали с истинной и постоянной основой нашего существа»[26].

Путь к Богу через психофизические практики

Благодаря сияющим высотам, к которым она ведет, раджа-йога известна в Индии как «царская (радж) дорога к восстановлению целостности». Предназначенный для людей с научными склонностями, это путь к Богу посредством психофизических экспериментов.

На Западе эмпирический подход чтили в лабораториях, но зачастую не доверяли ему в духовных вопросах на том основании, что он обожествляет личный опыт, превращая его в окончательную проверку истины. Индия не ведает подобных сомнений. Утверждая, что к духовным делам можно применять эмпирический подход так же, как к окружающей природе, она побуждает людей, обладающих необходимой склонностью и силой воли, искать Бога лабораторными методами. Этот подход предполагает серьезные подозрения, что наше истинное «я» есть нечто большее, чем мы сознаем в настоящее время, и наличие страстного