Счастливый предатель. Необыкновенная история Джорджа Блейка: ложь, шпионаж и побег в Россию - Саймон Купер

к выводу, что к атомной бомбе следует относиться просто как к очередному оружию в нашем арсенале»[275].

Стороны отчаянно нуждались в информации о намерениях друг друга, и — желательно — немедленно. «Возможно, судьба самого государства, или даже всей западной цивилизации… будет зависеть от минут и секунд, и мы либо решительно распорядимся ими в чрезвычайной обстановке, либо упустим их на роковые сомнения», — писал Эйзенхауэр Черчиллю в январе 1955 года[276]. Планирует ли враг ядерный удар, как в Хиросиме, или вторжение, как в Корее? Или же нанесет его по недоразумению из-за неверных прогнозов? Как сказал мне Блейк: «Тогда важнее всего было выведать, не собирается ли противник развязать войну»[277]. А в коммунистическом лагере, как будет вспоминать начальник восточногерманской разведки того времени Маркус Вольф, основной задачей было «предотвращение сюрпризов, прежде всего — военных»[278].

Своевременное предупреждение о таком «сюрпризе» могло спасти мир от уничтожения. Как следствие, Берлин — где риск был наиболее вероятен — кишел шпионами[279]. «Многие работали сразу на несколько служб», — вспоминал Блейк в телеинтервью, беседуя со своей дальней родственницей Сильви Бребан[280]. Сдельных агентов подешевле называли Hundert-Mark-Jungen’, потому что за секретные данные они назначали стандартную ставку в 100 дойчмарок[281]. Некоторые из них просто все выдумывали[282].

Госизмены случались на каждом шагу. В 1956 году, к примеру, Хорст Гессе, немец, работавший на американскую разведку в Западной Германии, бежал в ГДР, прихватив два сейфа с картотекой агентов. Британцы из СИС вдоволь повеселились тогда над позором американцев, вспоминали Блейк с Гессе двадцать лет спустя на мероприятии Штази во Франкфурте-на-Одере[283].

Если спецслужба лишалась своего агента в Берлине, она просто находила ему замену. Даже после того, как Блейк передал массу сведений об агентах в 1955 году, пишет историк Пол Мэддрелл, «МИ-6 сохранила достаточное количество [агентов] и довольно успешно вербовала новых, так что в 1958–1961 годах МГБ [Министерство государственной безопасности Восточной Германии] могло — опять же благодаря Блейку — арестовать еще сотню»[284]. Трудности с вербовкой шпионов из Восточной Германии МИ-6 стала испытывать лишь после возведения Берлинской стены в 1961 году[285].

Блейк работал в офисах СИС по соседству с гитлеровским Олимпийским стадионом и должен был выяснить, что замышляют Советы. В рамках задания он отвечал и за вербовку советских двойных агентов — вот так ирония! Как он рассказывал Штази в 1980-м: «Задача состояла в том, чтобы проникнуть, скажем так, в штаб-квартиру СССР в Карлхорсте, и, наверное, я могу сказать, что справился с этой задачей… [его речь прерывает хохот и звонкие аплодисменты агентов]» (Эту же шутку он повторил во время выступления перед Штази в 1977 году.)

Он также рассказал Штази:

Признаться, в одном деле я действительно добился успеха: я завербовал советского коллегу, который передавал мне «весьма интересные сведения». Я встречался с ним где-то раз в три недели в каком-нибудь берлинском баре. Мы отлично ладили, выпивали по бутылочке вина. Он что-то передавал мне, я что-то передавал ему [смех агентов]. Вот так и прошли годы в Берлине [смех][286].

Перед самым приездом Блейка в Берлин британцы и американцы совершили, как им казалось, сногсшибательный прорыв в разведке: они вырыли под советским сектором шпионский тоннель для перехвата переговоров (эта история весьма подробно рассказывается в авторитетном труде Стива Фогеля 2019 года «Предательство в Берлине»).

Операцию «Секундомер» / «Золото» (такое кодовое название присвоили этому прототипу «хакерства») британские и американские спецслужбы задумали независимо друг от друга, но в итоге решили объединить усилия. Молодое ЦРУ оценило опыт СИС[287], а британцы никогда не смогли бы самостоятельно прорыть тоннель длиной в полмили, потому что по плану он пролегал рядом с американским сектором[288] и обошелся бы в несколько миллионов долларов. Блейк вспоминал, что США «тут же выразило готовность за все заплатить. А для бедных англичан это, разумеется, было чрезвычайно важно»[289]. Тоннельная прослушка — давшая Западу беспрецедентный прямой доступ к советским тайнам — заработала в мае 1955 года. Операцию скрывали за «легендами, под которыми таились другие легенды», говорил будущий директор ЦРУ Ричард Хелмз. Даже многие высокопоставленные сотрудники агентства ничего о ней не знали[290].

Но Блейк передал сведения о тоннеле еще до того, как он был построен. По счастливому стечению обстоятельств двойной агент оказался секретарем на той встрече в Лондоне, где планировалась операция «Секундомер» / «Золото». Ему доверили вести протокол, и сделанный под копирку дубликат он потом передал Кондрашову в Лондоне при встрече на верхней палубе автобуса[291]. Кондрашов направил документ в Москву, отметив: «Информация… представляет интерес»[292]. Так и было. Передача этого документа стала пиком карьеры Блейка в КГБ.

Разоблачив в 1961 году предательство и выяснив, что Блейк выдал сведения о «Секундомере», СИС предположила, что Советы наверняка использовали тоннель, чтобы сливать Западу дезинформацию. Но, как ни странно, этого, по-видимому, не происходило. Сейчас большинство историков полагают, что избранные сотрудники КГБ знали о тоннеле с самого начала, но скрывали эти сведения от других советских функционеров и даже от большинства своих коллег[293]. Иными словами, почти никто из советских чиновников не догадывался о западной прослушке, когда вел переговоры или отправлял сообщения. В массе своей разговоры, перехваченные аппаратурой в тоннеле, были подлинными.

На круглом столе 1999 года в Берлине, организованном совместно экс-сотрудниками ЦРУ и КГБ, участники встречи из бывшего Советского Союза подтвердили эту версию о тоннеле[294]. После анализа исторических документов в ЦРУ пришли к аналогичному выводу: «Собранные разведданные были подлинными»[295]. Блейк рассказал мне: «Советы, едва узнав о происходящем, не вмешались, хотя могли положить этому конец»[296]. Перебежчик из КГБ Олег Гордиевский и бывший шпион из Восточной Германии Вольф тоже признают — в той или иной мере, — что именно так все и было[297]. Вольф писал в своих мемуарах «Человек без лица» (опубликованных в 1997 году, когда от ГДР и СССР уже не осталось ни следа и он, по-видимому, мог говорить открыто):

Советы с самого начала знали о тоннеле благодаря своему гениальному двойному агенту в британской разведке, Джорджу Блейку. Но отсюда следует, что свои разговоры они защищали, ни о чем не предупредив нас, не прикрыв и бросив на произвол судьбы. К сожалению, мы знали за Советами эту особенность[298].

Немецкое Политбюро пришло в ярость, узнав о таком поведении советских «друзей»