Хиты эпохи Сёва - Рю Мураками

– Именно, именно, именно так! Исихара-кун совершенно прав! – заорал он, а тут и все остальные принялись скакать по комнате, да так, что пол затрещал.

– Отпилить ему палец! Отпилить! Отпилить! – С этими словами Нобуэ и Сугияма схватили в охапку Яно, который упорно продолжал петь про холм над бухтой, хотя в таком шуме его все равно никто не слышал.

Исихара, размахивая пилой, издал переходящий почти в ультразвук вопль: «Хай-лю-лю-лю-лю-лю!» – и тут Яно, видимо, подключился к некоему источнику сверхсилы. Проще говоря, он пришел в себя и разжал пальцы.

«Токарев» с грохотом упал на пол.

– Вот блин, – выдохнул Исихара. – Все веселье обломал.

– Когда говорят о пистолете Токарева, невольно вспоминается Советский Союз, однако… – Указательный палец Яно был мертвенно бледен и так раздулся, словно его несколько дней вымачивали в морской воде, но его хозяин сохранял завидное хладнокровие.

Все обрадовались, что их друг снова пришел в себя, – кроме Исихары, который, не выпуская ножовки из рук, продолжал бубнить себе под нос и демонстративно не обращал внимания на Яно.

– Уверен, – продолжал Яно, – вам известно, если вы читаете газеты и смотрите новости, что на самом деле эта модель называется «Тип пятьдесят четыре»[21] и производится в Китае…

Яно умолял друзей оставить ему пистолет, но Нобуэ и остальные убедили его, что от оружия нужно избавиться. Было решено закинуть «ТТ» в один из строительных контейнеров для мусора, великое множество которых стояло у стройплощадок рядом с городком Фучу. И поехать туда надо всем вместе, чтобы не дать Яно потихоньку присвоить пистолет.

– Это самая распространенная модель на японском черном рынке, хотя я, понятное дело, держал его в руках в первый раз, – продолжал рассказывать Яно.

Хоть он и согласился с решением выкинуть «Токарев», но продолжал тянуть время. Сначала измазал одну сторону пистолета чернилами и попытался получить оттиск на листе бумаги, чтобы сохранить его на память, как иногда поступают рыбаки, изловившие редкий или интересный экземпляр. Затем полностью разобрал «ТТ» и заменил некоторые рабочие детали частями из моделей, тщательно замотав ставший совершенно бесполезным пистолет скотчем. В свое время Яно посмотрел столько фильмов и прочитал столько романов, где оружию отводилась едва ли не главная роль, что справился с этой работой безо всяких проблем.

– На самом деле его даже нельзя назвать «Токаревым», – объяснял он. – В сущности это «Блэк стар». А «Блэк стар», как вам известно, впервые вышла в пятьдесят первом году.

Разумеется, ни один из приятелей об этом даже не слыхал.

– «Пятьдесят четвертый» был улучшенной копией «пятьдесят первого», но поскольку они оба почти идентичны поздним модификациям «ТТ», полагаю, что наш ствол смело можно называть «Токаревым». Этот пистолет отличается одной особенностью: если его не наставишь прямо в голову или в висок, как я и проделал с этой оба-сан, то запросто промахнешься. Даже якудза не очень любят использовать «пятьдесят четвертый», поскольку трудно угадать, куда полетит выпущенная из него пуля. Хотя, с другой стороны, девятимиллиметровый патрон обеспечивает неплохую убойную силу.

Разглагольствуя таким образом, Яно жевал крекеры с ароматом креветок, запивая их стопроцентным яблочным соком. Он уже закончил возиться со скотчем и сделал еще один глоток сока, когда Нобуэ мрачно посмотрел на него и сказал:

– А ну-ка погоди. Как же так вышло, что оба-сан не заорала и не попыталась убежать, когда ты сунул пушку ей в лицо? Ведь любой в такой ситуации кинулся бы наутек, разве нет?

Яно склонил голову набок:

– Похоже, она о чем-то думала или что-то вспоминала. Она шла по улице и вдруг остановилась, как будто забыла нечто важное…

Итак, Общество Мидори сократилось до четырех участниц. Нет нужды говорить, что группа из четырех человек совершенно отличается от группы из пяти или шести, как и от группы из двух или трех человек. Газетный заголовок гласил: «Необъяснимое убийство». Сразу под ним мелким шрифтом значилось: «Нападение на почве наркотического опьянения?». Из комментариев источника, близкого к Управлению полиции, вытекало, что явных мотивов для совершения преступления сыщики не обнаружили, равно как орудия убийства и каких-либо иных улик. Вряд ли следовало рассчитывать, что мерзавец, совершивший злодеяние, будет пойман и изобличен.

Из всех подруг Хенми Мидори владела самой маленькой и самой скромной по обстановке квартирой. Дом, где она располагалась, был поделен на три секции, одну из которых Хенми Мидори и занимала. Здание стояло в одном из самых старых кварталов Чофу. Все здесь дышало суровым покоем: и небольшой садик, и тщательно подогнанные татами, прекрасно гармонирующие с несущими балками и стенами в традиционном стиле. Словом, для поминок по любимой подруге лучшего места было не найти.

– Вот и осталось нас всего четверо, – сказала Сузуки Мидори.

Теперь, когда Иваты Мидори не было в живых, она решила, что настала ее пора стать главой общества. Впрочем, остальным подругам вряд ли приходила в голову мысль о том, что их компания так уж нуждается в руководителе.

Солнце давно зашло, и за окном сгущались сумерки, а все четверо Мидори пили только зеленый чай. Никто даже не притронулся к шоколадным конфетам и сделанным вручную рисовым крекерам с добавлением соевого соуса, что аккуратно были разложены на красном лакированном подносе.

– Нехорошее это число – четыре, – сказала Хенми Мидори. – Нас всегда было шестеро, а теперь, когда сначала Нагии, а потом и Ватаа друг за другом…

Несмотря на царившее среди Мидори похоронное настроение, в комнате явственно ощущался некий оптимистический дух и позитивный настрой. Поминальная служба и погребение Иваты Мидори прошли в ее родном городе Сидзуока, поэтому подруги не смогли провести бдение у останков усопшей. Однако даже отсутствие тела не смогло поколебать решимости оставшихся в живых Мидори. Обычно, когда человек возвращается домой с похорон зверски убитого близкого друга и в задумчивости потягивает зеленый чай, у него становится горько и тошно на душе, а в голове крутятся мысли о беззащитности перед жестоким миром и необратимости свершившегося. Но настрой членов Общества Мидори был совсем другим. Все четверо думали одно и то же: «Так или иначе, мы разберемся с этой проблемой». Вероятно, именно такой образ мыслей и поднимал в атаку солдат в давние годы великой войны и современных террористов-смертников. А может, схема мышления Мидори вообще не предусматривала пораженческих настроений в духе «что было, то было, ничего не поделаешь, надо примириться с неизбежным».

– Кстати о группах с четырьмя участниками, – заметила Томияма Мидори. – Как ни крути, сразу приходят на ум «Битлз».

Она старалась говорить весело, трогательно пытаясь подбодрить остальных подруг.