Долгая дорога в Ад - Алексей Леонидович Курилко

- Как хочешь. А я, с твоего разрешения, сохраню за собой право обращаться к тебе на «ты». Не сочти за амикошонство, но мы пили на брудершафт.

- Ничего не имею против.

- Вдобавок я как-никак малость постарше, не правда ли?

- Постарше – не то слово. А вы действительно не обиделись?

- Нисколько, мой друг. Обычно обижаются на правду, которую не желают признавать. А я признаю.

- Вот как? Это интересно.

- Доля истины в твоих словах безусловно присутствовала. И доля весомая. Я никто. Но я был вынужден оставаться никем. Чтобы не выделяться. Оставаться в тени. Лишний раз привлекать внимание к своей персоне в моём положении безрассудно и рискованно. Также справедливо и то, что гордиться мне особенно нечем. Сам по себе я, наверное, личность заурядная… Я всего лишь солдат. Две трети своей жизни я провёл в армии. Одна война сменялась другой. История мира – это сплошные войны. У мира… Как сказать? Infra dignitatem! Дурная репутация. Да? Я – дитя этого мира. Всё верно. Но кое в чём ты сильно заблуждаешься. Я немало сделал для этого мира. Например. Я спас молодого Микеланджело от голодной смерти. Я не дал пропасть в забвении рукописям со стихами и балладами Франсуа Вийона. Я предотвратил попытку самоубийства генерала Слащёва. Это не так уж мало. И наконец, я вернул миру на сто дней поистине великого человека.

- Боюсь предположить. Кого вы имеете в виду?

- Императора Наполеона.

- Должно быть, увлекательная история.

- Ещё бы! Рассказать?

- Спрашиваете?! Я весь превратился в слух.

- Как ты, наверно, знаешь, после возвращения из России Наполеон выигрывал все битвы, но тем не менее войну он проиграл. Вчерашние союзники один за другим предавали его и становились врагами. Шестая коалиция была самой многочисленной: Англия, Россия, Австрия, Швеция, Пруссия… Ну ты знаешь! Его бывшие маршалы и соратники тоже переметнулись в стан врагов. Бернадотт, Мюрат, Моро – все они предали своего императора. Да что маршалы! Почти весь французский народ отвернулся от Наполеона. Люди устали от бесконечной войны. Народ и армия не всегда едины. Солдаты в большинстве своём хранили верность великому полководцу. Но армия в целом была обескровлена. Более двухсот тысяч не вернулись из России. Во Франции в который раз объявили досрочный набор новобранцев. Набирали уже совсем юнцов, почти подростков. Их ещё надо было обучить. Не хватало обмундирования, оружия, провизии… Во всём, во всём был недостаток. Однако Наполеон верил в свою счастливую звезду, верил в свой гений, и эта вера передавалась его солдатам… И они были готовы умирать за него… Умирать, воскресать и снова умирать. Солдаты боготворили его!

- Не стоит так уж идеализировать…

- Отнюдь, мой друг. Я знаю, что говорю. Мне рассказывали, что однажды - в тринадцатом году - Моро пересёкся с одним старым французским солдатом, взятым в плен, попытался заговорить с ним, но тот, узнав французского полководца, воюющего теперь в стане врага, отступил от Моро и воскликнул: «Да здравствует Республика!» И отвернулся. Отвернулся с презрением. Демонстративно.

- И? О чём это говорит?

- Солдаты не разбирались в политике, и для них воевать за Наполеона – значило воевать за Республику, хотя самой Республики давно уже не было, была империя. И эта империя находилась в опасности. Наполеон разбивал одну армию за другой. Но враги поступили коварней. Избежав встречи с армией Наполеона, русская армия вошла в Париж. Город сдали без единого выстрела. Узнав о взятии столицы, Наполеон лишь грустно проговорил: «Отличный шахматный ход». И умолк. Словно обессилел.

- А это правда, что когда одна девица в полнейшем восхищении от Александра Первого спросила – отчего же он так долго не приезжал в Париж, то он ответил: «Меня несколько задержала храбрость ваших солдат»?

- Не знаю. Больше похоже на байку. С другой стороны, вполне допускаю, что это имело место быть.

- Продолжайте.

- Я закурю.

- Курите.

- Император собрал совет. Он предлагал тотчас идти на Париж. Маршалы угрюмо отмалчивались. Это молчание красноречивей каких-либо слов говорило о том, что маршалы и генералы вовсе не рвутся в бой, они не верят в победу, дело кажется им проигранным окончательно. Набравшись храбрости, один из маршалов предложил императору отречься от престола в пользу своего сына. Ради спасения Франции. В конце концов тот был вынужден согласиться. Другого выхода не оставалось. Он понял, что упорствовать не имеет смысла. Одно то, что они осмелились ему такое предложить, уже о многом говорило. Предложить такое… Ему! Великому императору и солдату!

- Всё равно что предложить тигру отказаться от мяса и стать вегетарианцем.

- Стало быть – ты способен оценить, насколько тяжёлым был для него этот выбор.

- С ним обошлись довольно мягко. Его сослали на остров Эльба.

- Для великого человека унижение хуже смерти.

- Если хуже, то отчего ж он не лишил себя жизни?

- Соблазн был. И соблазн был велик. Но в таком случае весь мир бы считал, что он признал себя бессильным и побеждённым. А это было не так. Он чувствовал себя не побеждённым, а преданным.

- Я так понимаю, вы хорошо его знали?

- Нет, но я служил ему верой и правдой, пройдя нелёгкий путь от Аустерлица до Ватерлоо, от рядового до командующего батальоном императорской гвардии. Знаешь… есть легенда, будто Бонапарт знал множество солдат по имени. Это, мягко говоря, преувеличение. Даже для его феноменальной памяти. Но свою старую гвардию он знал превосходно. И необычайно дорожил ею. Поэтому он не пожелал расставаться с гвардией, отправляясь на Эльбу.

- Дайте и мне сигаретку.

- Великий был человек.

- Вы рассказывайте, а я покуда удержусь от комментариев.

- Ваше право.

- Передайте пепельницу.

Запись 016

- Невероятно! Вместо великой империи, которую он тринадцать лет собирал и которую расширил до небывалых размеров, Наполеон получил в своё владение маленький остров Эльба площадью в двести квадратных километров, находившийся в полусотне километров от Корсики – родины Бонапарта. Это было унизительно. Но не смертельно.

Его новое королевство было до смешного маленьким, бедным и малочисленным – около двенадцати тысяч жителей. Чем заняться бывшему владыке Европы на таком крохотном острове? Деятельному, энергичному, ещё не старому человеку, привыкшему работать по восемнадцать часов? Вроде как нечем. Однако к безделью он не привык. Первым делом он придумывает флаг для своего маленького королевства. Затем обустраивает скромный дом. После чего разбивает перед домом небольшой садик. А дальше его бешеная энергия распространяется на благоустройство всего королевства. Несмотря на ограничение в средствах, он строит дороги и мосты. Он