Лицо из снов - Линда Ховард

Ну, ничего. По крайней мере она дала ему ниточку, которую можно будет проверить. Если патрульный действительно останавливался рядом с ее машиной, которая показалась ему подозрительной, установить этот факт несложно. Дейн знал место и дату, знал, что у патрулей это третья смена.

Проще простого.

Он вернулся к себе в офис и сел на телефон. Примерно через час он уже знал, как зовут интересующего его патрульного. Джим Эван. Шесть лет службы в патрулях. Ветеран.

Дейн позвонил Эвану домой, но на том конце провода трубку никто не снял.

Прождав еще час, в течение которого он сделал еще четыре звонка Эвану, Дейн так ничего и не добился. Сверился с часами. Почти восемь. И жрать охота. Можно было, конечно, встать завтра пораньше и поймать Эвана, вернувшегося с ночной смены, но Дейн не умел ждать. А что? Все равно Эван заступит на службу меньше чем через три часа. За это время можно спокойно поесть, вернуться и переговорить с ним. Что бы Эван ему ни сказал, Дейну, по крайней мере, будет о чем поразмышлять ночью.

Он приехал домой и сделал себе пару сэндвичей. С набитым ртом прослушал оставленные для него и записанные на пленку телефонные сообщения, поймал по телевизору турнирную таблицу начавшегося бейсбольного сезона. Он все еще дулся на «Гигантов Сан-Франциско»и желал победы кому угодно, только не им.

Бейсбол был не способен надолго задержать его внимание. Вскоре мысли Дейна вновь переключились на Марли Кин. Ему вспомнилась бездонная синева ее глаз, в которых было больше теней, чем на кладбище. Он не знал еще, какую игру она ведет, но видел, что ей от этой игры самой не по себе. Всякий раз, когда она начинала вспоминать про тот вечер в пятницу, ей становилось плохо, и Дейну это было четко видно со стороны. Ни одна актриса, сколько бы «Оскаров»у нее ни было, не смогла бы по заказу изобразить ту мертвенную бледность, которая появилась на лице у Марли сегодня утром и днем.

Он припомнил, как дрожали ее хрупкие плечи, и вновь ощутил желание обнять ее, прижать к себе и заверить, что все будет в порядке, все обойдется. Да откуда же это все взялось, черт возьми?! Он не возражал против теории, которая утверждала, что мужчине свойственно сочувствовать женщине, потому что он сильнее. Свойственно заслонять женщину от опасности, которая может угрожать ей. Поддерживать женщину, когда она поднимается или спускается по лестнице, пребывать в постоянной готовности подхватить ее на руки, если высокие каблуки ее туфелек сыграют с ней злую шутку. Выполнять за женщину грязную работу, где это только возможно, — разве это не естественно для мужчины? Когда он был патрульным и приезжал на аварии, то невольно проверял первым делом, нет ли среди пострадавших женщин и детей.

Но, черт возьми, ему еще ни разу не хотелось утешить того, кого он подозревал в убийстве!

Он полицейский, она подозреваемая. И интересовать его она должна исключительно в этом качестве. Все мысли о ней необходимо ограничивать только теми, которые помогут в расследовании дела. Утешающие объятия — это что-то совсем из другой оперы.

Но со своими желаниями он ничего поделать не мог. Черт возьми, ровным счетом ничего! Ему хотелось, чтобы она склонила голову ему на плечо, хотелось провести рукой по ее щеке, шее… Хотелось, чтобы потом рука соскользнула ей на грудь, пробежала по животу, коснулась нежного бугорка у нее между ног…

Вскочив на ноги, Дейн выругался. Проклятье, сегодня он впервые увидел ее и с той минуты потерял покой. Ослеп.

Он сверился с часами. Девять пятнадцать. Может, пойти в участок и там подождать Эвана? По крайней мере, хоть как-то отвлечется от этих идиотских мыслей. Он стал нервно мерять шагами комнату, потом взял ключи от машины и вышел.

Как он и надеялся, Эван пришел на службу пораньше. У большинства полицейских это вошло в привычку. Есть время спокойно переодеться, выпить чашку кофе и настроиться на рабочий лад, чтобы к фактическому началу смены уже быть в полной готовности. Джим Эван оказался ничем не примечательным молодым человеком: средний рост, средний вес, обычные черты лица. Но его отличали глаза. Это были наблюдательные, циничные глаза полицейского, который все видит и которого не удастся застать врасплох.

Тот случай, который произошел с ним в пятницу вечером, он помнил очень живо.

— Все выглядело довольно странно, — проговорил он задумчиво. — Она сидела в своей машине неподвижно, как статуя. Глаза были открыты, взгляд остекленелый. Поначалу я подумал: ну все, труп. Включил фонарик, посветил в кабине, но не заметил ничего подозрительного. А потом вижу, вроде дышит. Постучал в стекло дверцы фонариком, но она очнулась далеко не сразу.

По спине Дейна пробежали мурашки.

— Она что, была без сознания?

Эван пожал плечами.

— Такой мертвый взгляд я раньше видел только у покойников и сумасшедших. А когда теряешь сознание, глаза обычно закрываются.

— Что случилось потом?

— Поначалу она здорово растерялась, выглядела напуганной. Двигалась с трудом, как будто отходила после наркоза. Но наконец ей удалось опустить стекло. Она сказала, что страдает эпилепсией и, должно быть, перенесла легкий приступ. Я попросил ее выйти из машины. Она вышла. Ее била сильная дрожь. Запаха алкоголя я не почувствовал. Не похоже было также, что она чем-то накачалась. Я проверил по рации ее номера, выяснил личность владельца. Все сошлось. Задерживать ее дольше у меня не было оснований. А поскольку она, как я уже сказал, была маленько не в себе, я решил для верности проехаться с ней до ее дома.

— В котором часу это было? — спросил Дейн.

— Так, сейчас прикину… Я, конечно, могу свериться со своим журналом и назвать точное время, если вам нужно, но… Это было сразу после полуночи. Где-нибудь так в четверть первого.

— Спасибо, — сказал Дейн, — вы мне очень помогли.

— Всегда рад.

Дейн вернулся домой, размышляя в машине над только что услышанным. Он никак не ожидал получить от этой короткой встречи столь много информации.

Во-первых, выяснилось, что примерно в то время, когда в доме Виников убивали хозяйку, Марли Кин находилась в противоположном конце города.

Наблюдения Эвана фактически подтверждали слова Марли о том, как она переживает видения.

Что же в итоге? Продолжать держать ее в списке подозреваемых нелогично. Странно, но у него появилось такое ощущение, будто гора с плеч свалилась.

Значит, в доме Виников ее не было. У нее есть алиби. Ничто не связывало ее с преступлением… кроме ее собственных слов. И она утверждает, что видела, как совершалось убийство.

Каким же образом она видела, если ее там не было?

«Марли что-то знает. Что-то такое, о чем не хочет мне говорить. Что-то такое, что таится в глубине ее взгляда…»

Он решил узнать все, отыскать связующую нить между ней и убийством.

Конечно, можно еще поверить в то, что она на самом деле экстрасенс. А в это Дейн поверить не мог. Пока.