Превращение - Мэгги Стивотер

Он свернулся клубочком — пятки у него, несмотря на носки, были холоднющие — и пробормотал:

— Я т-тоже. Но у нас впереди ц-целая… — Он запутался в словах и вынужден был умолкнуть, чтобы потереть замерзшие губы, и только потом продолжил: — У нас с тобой впереди целая жизнь. Успеем еще побыть вместе.

— Целая жизнь начинается с этого момента, — возразила я.

За дверью послышался папин голос — должно быть, он вернулся с работы, когда я вошла в комнату; родители двинулись по лестнице к себе в спальню, шумно топоча и натыкаясь друг на друга. На миг я позавидовала их свободе — возможности приходить и уходить когда захочется, не оглядываясь ни на родителей, ни на школу, ни на дурацкие правила.

— Ну, то есть, я хочу сказать, вовсе не обязательно оставаться на ночь, если тебе это неудобно. Если тебе не хочется. — Я помолчала. — А то получается, я вцепилась в тебя, как репей, и не отпускаю.

Сэм повернулся лицом ко мне. В темноте я видела лишь, как поблескивают его глаза.

— Это никогда мне не надоест. Я просто не хочу, чтобы у тебя были неприятности. И не хочу, чтобы тебе пришлось просить меня уйти. Если все станет слишком сложно.

Я погладила его по щеке; она приятно холодила ладонь.

— Ты умный парень, а иной раз такие глупости говоришь.

Я ощутила, как его губы дрогнули в улыбке, и он прижался ко мне.

— Не пойму, — сказал Сэм, — то ли ты ужасно горячая, то ли я ужасно замерз.

— О да, я горячая, — подтвердила я шепотом. — Еще какая горячая!

Сэм беззвучно рассмеялся.

Я протянула руку и сжала его пальцы; мы лежали так, прижимаясь друг к другу, пока он не согрелся немного.

— Расскажи мне про нового волка, — попросила я.

Сэм замер.

— С ним что-то не так. Он совершенно меня не боялся.

— Да, странно.

— Вот я и задумался, каким же человеком надо быть, чтобы по доброй воле согласиться стать волком. Они, похоже, все психи, Грейс, все новые волки, которых набрал Бек. Кто бы пошел на это по доброй воле?

Теперь настала моя очередь замереть. Интересно, помнил ли Сэм, как в прошлом году лежал рядом со мной — вот как сейчас — и я призналась ему, что тоже хотела бы стать волчицей, лишь бы быть рядом с ним. Нет, не только ради этого. Ради того, чтобы испытать, каково это — стать одной из стаи, слиться с природой во всей ее волшебной простоте. Я вспомнила Оливию, которая теперь была белой волчицей, и у меня защемило сердце.

— Может, они просто любят волков, — произнесла я наконец. — Или им плохо жилось.

Сэм лежал рядом, но его рука, которую я сжимала в своей, была расслабленной. Он не открывал глаз, мысли его блуждали где-то далеко-далеко от меня, куда мне не было доступа. В конце концов он сказал:

— Я ему не доверяю, Грейс. У меня такое чувство, что ничем хорошим это не кончится. Зря Бек все это затеял. Жаль, что у него не хватило мудрости подождать.

— Спи давай, — велела я ему, хотя понимала, что он все равно не уснет. — Что толку беспокоиться о том, что может случиться?

Впрочем, я понимала, что и эти мои слова действия не возымеют.

ГРЕЙС

— Что, опять пришла, Грейс?

Медсестра вскинула голову, едва я переступила порог ее кабинета. Все три стула напротив ее стола были заняты: один парень спал в позе, слишком неудобной, чтобы это было притворством, двое других читали. Миссис Сандерс славилась тем, что позволяла лоботрясам торчать у нее в кабинете, в чем не было ничего плохого — до тех пор, пока не приходил кто-нибудь с раскалывающейся от боли головой и не обнаруживал, что все места заняты.

Я подошла к столу и скрестила руки на груди. От пульсирующей в голове боли хотелось замычать. Я потерла лоб — этот жест вдруг мучительно напомнил мне Сэма — и сказала:

— Мне очень неловко снова беспокоить вас из-за такого пустяка, но у меня жутко болит голова.

— Да, выглядишь ты неважно, — подтвердила миссис Сандерс. Она поднялась и указала мне на свой стул на колесиках. — Присядь пока, а я поищу градусник. Что-то ты раскраснелась.

— Спасибо, — пробормотала я благодарно и плюхнулась на ее место, а она вышла в соседнее помещение.

Странно было здесь находиться. Не в кресле медсестры, за ее компьютером, где на мониторе пестрел открытый пасьянс, а с фотографии на столе на меня смотрели ее дети, а в медкабинете вообще. За всю свою жизнь я приходила сюда всего однажды, причем с прошлого моего визита прошло лишь несколько дней. Несколько раз я ждала перед дверью Оливию, но еще ни разу мне не доводилось самой побывать внутри в качестве пациента, щурясь от света люминесцентной лампы и гадая, найду я здесь помощь или нет.

В отсутствие миссис Сандерс геройствовать было не перед кем, и я принялась надавливать на переносицу, пытаясь отыскать центр боли. Голова болела точно так же, как обычно в последнее время; тупая расходящаяся боль отдавалась в скулах. Это не предвещало ничего хорошего: я ждала, когда у меня начнется насморк, или кашель, или еще что-нибудь.

Вернулась миссис Сандерс с градусником, и я поспешно убрала руки от лица.

— Открывай рот, моя хорошая, — велела она мне, и при других обстоятельствах я непременно сочла бы это забавным, потому что миссис Сандерс, на мой взгляд, была не из тех, кто называет окружающих «моя хорошая». — Подозреваю, что ты заболеваешь.

Я взяла градусник и послушно сунула его под язык; пластиковый носик показался мне острым и слизким. Мне хотелось заметить, что я почти никогда не болею, но открывать рот было нельзя. Миссис Сандерс принялась болтать с теми двумя учениками, которые не спали, об уроках, а когда прошли три минуты, вернулась и вытащила градусник.

— Я думала, сейчас делают моментальные термометры, — сказала я.

— Для малышей. Считается, что здоровые лбы в вашем возрасте уже в состоянии подержать обычный градусник. — Она взглянула на индикатор. — У тебя температура. Небольшая. Скорее всего, подхватила какой-нибудь вирус. Позвонить кому-нибудь, чтобы тебя забрали?

На миг меня охватило искушение сбежать из школы и провести остаток вечера, свернувшись калачиком в объятиях Сэма. Но он работал, а мне предстояла контрольная по химии, так что я вынуждена была со вздохом признать правду: я не настолько плохо себя чувствовала, чтобы уйти с уроков.

— До конца занятий осталось совсем немного. К тому же у меня сегодня контрольная.

Она состроила гримасу.

— Геройствуем? Понимаю. Ну ладно. Вообще-то я не должна этого делать без разрешения твоих родителей, но… — Она остановилась передо мной и выдвинула один из ящиков стола. Внутри обнаружилась россыпь монет, ключи от машины и бутылочка с парацетамолом. Миссис Сандерс вытряхнула мне на ладонь две таблетки. — Они собьют температуру и головную боль должны тоже снять.