Ребенок для магиссы - Оксана Гринберга

- Что ты делаешь, глупая женщина?! - рявкнул на меня Черный Волк.　

Встал между мной и порталом, не давая войти в синее, пылающее холодным светом кольцо. Я вновь увидела, что глаза у него черные, огромные. Значит, он опять пил свой брегг, хотя я где-то читала, что им так часто нельзя, сердце может не выдержать.　

Но мне было все равно. Да пусть он хоть подавится своим напитком гор!..　

- Я делаю то, чего не сделал ты! - заявила ему. - Не сберег то, что мне дорого, так что сейчас же убирайся с моего пути!　

- Судя по всему, я как раз это и сберег, - намекнул он, после чего красноречиво покосился на застывшего с виноватым видом мальчика.　

- Речь не об этом! Конечно же, я благодарна тебе за Робина, но в той сумке были мои вещи. Очень важные вещи! Как ты мог о ней забыть?!　

- И что же в ней было такого? Книга заклинаний? Пудра и зеркальце?　

Я взъярилась.　

- Ты вообще не представляешь, о чем говоришь!　

- Так скажи мне! И сейчас же прекрати истерику.　

Вместо этого я взвизгнула. На миг мне захотелось впиться ногтями в невозмутимое лицо горца. По его вине - только по его! - у меня больше никогда не будет детей, потому что сыворотка сгинула безвозвратно, а Найделл Борг больше не захочет иметь со мной дел.　

Дорн нас выследил. Он знает, что я причастна. Значит, скоро узнает и Найделл.　

- Почему у тебя не будет детей? - удивился Эйнар.　

- Потому что у меня их не будет! - выдохнула я. - Там, в моей сумке, была сыворотка, которая могла помочь мне забеременеть. Но по твоей вине ее больше нет!..　

- Я сделаю тебе ребенка и без сыворотки, - заявил он уверенно. - Все, успокоилась? Пора уезжать.　

Я уставилась на него гневно, поразившись чужой наглости.　

-Ты... Ты самоуверенный болван! - сказала ему. - Ты понятия не имеешь, о чем говоришь!　

Эйнар усмехнулся. Опять же, излишне самоуверенно.　

- Сколько раз ты пробовала?　

- Что?!　

- Сколько раз ты пробовала понести ребенка?　

- Ни разу! - рявкнула на него. - Но это не меняет дела!.. Из-за тебя у меня никогда не будет детей. Никогда, слышишь!　

Он собирался было возразить, но тут в мою руку вцепился Робин.　

- Мама, а как же я? - спросил у меня жалобно. - У тебя ведь уже есть я!　

И я, всхлипнув, прижала его к себе. Прижала очень сильно, понимая, что, несмотря на устроенную здесь истерику, боль от моей утраты не так уж и велика.　

Да гори она синим пламенем, эта сыворотка, сказала себе. Потому что у меня был Робин, и я не собиралась никому его отдавать.　

Я перестала спорить с Эйнаром, потому что у нас попросту не оставалось на это времени. Послушно запрыгнула на лошадь – вернее, он закинул меня в седло, – затем вручил все еще всхлипывающего Робина. Опять же, сейчас у меня не было времени разубеждать мальчика в том, что он мой сын, потому что первую половину дня я старательно пыталась убедить его в обратном.

Прижав к себе ребенка, я окончательно осознала, насколько сильно он мне дорог. Пусть мальчик не был мне родным, но его печаль моментально впиталась в мою кровь, а тревога так сильно сжала мое сердце, что причинила физическую боль. Неожиданно я поняла, что ради Робина готова на все – не только на словах, но и на деле.

Впрочем, я давно уже перешла все границы. Врала собственной Великой Магиссе, врала Дорну из Ордена Дарден. Спокойно отнеслась к гибели его магов, которые хотели отнять у меня Робина. Правда, порадовалась тому, что их все-таки убила не я, но в глубине души понимала, что способна даже на такое.

Ради Робина.

Но чтобы до этого не дошло, уже через секунду я распахнула перед нашими лошадьми портал, и мы отправились в синее полыхающее кольцо пространственного перехода. Моя Мариза давно привыкла к такому способу передвижения, черный жеребец Эйнара тоже ухом не повел. Зато третья кобылка заупрямилась, и мне пришлось успокоить ее магией.

Затем я открыла очередной портал, и уже через несколько переходов – увы, они все будут отслежены, потому что у меня не было ни времени, ни лишнего резерва возиться с затиранием следов, – мы оказались возле городских ворот.

Повезло, на нас никто не обратил внимания, и уже очень скоро мы преспокойно покинули Халхольм, успев выбраться из города до того, как маги из Дардена его перекрыли. Затем пустили лошадей вскачь, стараясь как можно скорее очутиться под защитой леса.

И, опять же, успели.

Но продолжили нестись во весь опор, и стволы вековых сосен мелькали у меня перед глазами. Такая скачка продолжилась еще около получаса, пока, наконец, Эйнар не подал знак притормозить. Я потянула за поводья, останавливая разгоряченную Маризу.

На этом все, заявил мне Эйнар. Пользоваться магией больше нельзя, потому что он чувствовал, как я ею пользовалась. Пожала плечами – не было ничего особенного, всего лишь пыталась затереть наши следы. Но раз нет, так нет...

- Нет, – сказал он твердо, и мы поехали дальше.

Спешили, хотя уже не неслись сломя голову. Пусть магия оказалась под запретом, но я впитывала малейшие колебания магического фона, пытаясь понять, что происходит за нашими спинами.

Опять же, все было тихо – похоже, нам удалось выиграть время, – один лишь Робин подозрительно сопел. Чтобы его успокоить, я выловила из седельной сумки мешочек с леденцами и сунула мальчику в руку несколько конфет.

Выходило, пусть ненадолго, но мы опережали наших преследователей, и у нас появился шанс затеряться в вековых лесах. Но нам следовало хорошенько подумать, куда направиться дальше, потому что возвращаться в мое поместье уже было нельзя. Наши враги – кто бы они ни были – знают, что я причастна, потому что проклятый Дорн меня вычислил.

Даже если я стану отнекиваться, в мой дом рано или поздно нагрянут нежеланные гости и заберут у меня мальчика. Если я воспротивлюсь, то они отобьют его силой, потому что всей моей магии не хватит, чтобы противостоять удару Дардена в одиночку.

Ирдель… О нет, мой Орден не станет на мою защиту, потому что я врала Айрис, а она такого мне не простит!

Тут я в очередной раз почувствовала ее вызов. Судя по всему, до Великой Магиссы дошли…гм… последние новости.

Но вместо того, чтобы ей ответить, я заблокировала ментальный канал. Причем сделала это так, чтобы она больше не могла меня найти, пока я сама не захочу с ней связаться. Тем самым я разорвала последнюю ниточку, связывавшую меня с моей прежней, размеренной и предсказуемой жизнью.