Четыре листа - Ли Жако

как он дотягивается до пуговицы моих джинсов, я почти задыхаюсь.

— Посмотрим, м?

Когда я кивнула, я почувствовала свою нижнюю губу между зубами.

— Давай.

Сладкая ухмылка искривляет одну сторону его рта, прежде чем он, каким-то образом, одним быстрым движением расстегивает мою пуговицу, а затем опускает молнию так медленно, что я чувствую каждый щелчок отделяющегося металла.

Когда его рука скользит под тонкое кружево моих трусиков, я не могу сдержать стон, желающий вырваться наружу, или мои глаза, чтобы они не закрылись.

— Мне нужно, чтобы ты смотрела на меня, когда я прикасаюсь к тебе, Бамби, — его пальцы опускаются опасно низко, шепот его прикосновений к моему клитору заставляет меня шипеть, и мои глаза распахиваются.

Адриан ухмыляется и отодвигает ткань в сторону, прежде чем скользнуть пальцем от моего входа к моему пульсирующему клитору, вызывая ощущение, от которого мне хочется высвободить стон, застрявший в моем горле.

— Дерзкая девочка. Ты хотела, чтобы я увидел, какая ты мокрая. Хотела, чтобы я увидел, что всё это для меня.

Глубокий, непроизвольный рокот вибрирует в моей груди при звуке его голоса, насмехающегося надо мной, что соответствует необходимости моего сдавленного стона. Моя спина инстинктивно выгибается, и я наклоняюсь бедрами к его ладони. Этот маленький удар показался мне чертовски приятным.

— Снова.

Он наклоняется вперед, покусывая мой подбородок.

— Еще один секрет.

— Что угодно, — я не могу помочь своим бедрам найти ещё больше трения, но его рука все ещё держит меня.

— О, Сэм, не говори так.

— Адриан, — мой голос граничит с мольбой. — Спроси меня, что ты хочешь знать.

Он посмеивается над моим горлом, прежде чем резко отстраниться. Моя грудь почти прогибается, потеря его прикосновения разорвала швы на моих хрупких краях моего сознания. Прежде чем я успеваю сделать умное замечание, он поднимает палец между нами.

Мое возбуждение покрывает его палец, доказательства мерцают в тусклом свете переулка. Он засовывает кончик пальца в рот и облизывает его дочиста. Мой желудок сжимается, когда его глаза закатываются, и он стонет от вкуса.

Когда он заканчивает, я нахожусь в полубреду, а моё сердце бьется так быстро, что я чувствую его по всему телу. Наконец, он опускает руку с кирпича, застегивая мои штаны.

Я начинаю протестовать, но блеск в глазах Адриана останавливает меня. Он делает шаг вперед, опуская голову, и его руки находят мои бедра. Его пальцы впиваются в мягкую плоть, а его теплое дыхание проходит по моей шее, когда он урчит мне в ухо.

— Я хочу сыграть снова, — он делает широкий шаг назад, позволяя прохладному воздуху покрыть мои руки мурашками.

— Сейчас? — всё ещё испытывая головокружение, я почти забыла, что должна была добраться до леса.

Но затем он ухмыляется, и каждый мой нерв снова и снова покалывает в унисон.

— Давай, Бамби. Не облегчай мне жизнь.

Мой пульс учащается, мое сердце колотится о грудную клетку, когда я смотрю, как он дает мне больше пространства.

— На этот раз я хочу охотиться на тебя. Я хочу бороться, чтобы найти тебя, — он смотрит на свой палец, а потом снова на меня. — Я дам тебе десять секунд форы.

Я резко втягиваю воздух. Мысль о том, что меня не только преследуют, но и охотятся, делает мою кожу горячей. Улыбка Адриана исчезает, и на него находит тяжелое осознание. Он серьезен, и когда он поймает меня на этот раз, я точно знаю, что произойдёт.

Наконец, я делаю шаг вперед, останавливаясь достаточно вовремя, чтобы увидеть, как его глаза опускаются, хищный взгляд из-под капюшона берет верх.

— Беги.

ГЛАВА 11

ОХОТА

Саманта

Прохладный ветер бьет меня по лицу, пока я бегу по переулку. Независимо от того, сколько адреналина течет по моим венам или как быстро я двигаюсь, мои десять секунд, скорее всего, истекут, прежде чем я доберусь до опушки леса. Я вытесняю эту возможность из головы. Если я этого не сделаю, я не смогу сфокусироваться или маневрировать сквозь густую группу деревьев, когда доберусь до них.

К счастью, они очень близко расположены друг к другу на окраине парка, одно дерево не более чем в футе от другого. Они простираются высоко в ночное небо, заглушая большую часть светового загрязнения. Это играет в мою пользу, учитывая, что я в темной одежде, а у него белый Хенли.

Однако, к сожалению, из-за темноты мне будет трудно продираться сквозь деревья. Мне нужно быть осторожной, чтобы не упасть, и уж тем более не шуметь во время бега.

Счет в моей голове достигает нуля, как только моя рука касается первого дерева. Грубая текстура коры царапает мою ладонь, пока я использую ее, чтобы направить себя внутрь.

Мое сердце колотится в груди, мои нервы почти вибрируют во мне, но я проталкиваюсь, сосредоточившись на волнении, бурлящем в моем животе. Я хочу, чтобы он поймал меня, но какая-то часть меня совершенно в ужасе от того, что именно он собирается сделать.

У меня есть идея, хотя мысль о том, что мне нужно стоп-слово, вызывает у меня тревогу, но в хорошем смысле, я, вероятно, собираюсь упасть в обморок от удовольствия.

Сухие листья и ветки хрустят под моими ботинками, но, если подумать, почти невозможно успокоиться, пока я не заберусь глубже внутрь, где деревья начинают редеть сильнее.

Мне в плечо врезается тонкая ветка, и мне приходится прикрыть рот, чтобы проклятие не вырвалось наружу. Я и так произвожу более чем достаточно шума, так как волынки и возгласы стихают по мере того, как я иду дальше.

Я делаю несколько поворотов, мое тело инстинктивно ведет меня к месту, которое мы все посещали, когда были моложе. Недалеко впереди есть поляна с деревьями с низкими, но крепкими ветвями, на которые я могу взобраться.

Образ Адриана, дергающего меня с дерева, вторгается в мой разум. Он сказал, что планировал причинить мне боль, и, хотя я не уверена на сто процентов, как именно, мне интересно, достаточно ли он груб, чтобы сделать это. Если он планирует командовать всем, что грядет.

Является ли Адриан в постели таким же нежным, любящим мужчиной, которого я знаю почти всю свою жизнь? Или он груб и готов оставить следы и синяки в знак своей победы?

Я тяжело вдыхаю, моя киска дрожит от этой мысли. Я так долго мечтала о возбуждении, и как я думала, что шлепков или захвата горла будет достаточно, я никогда не узнаю.

Наконец я пробиваюсь сквозь тесную кучу деревьев на поляну. Точно так же,