Спасение души - Али Стюббе

замолк, когда его отец взревел, изо рта у него вылетела слюна, а вены на шее чуть не лопнули.

— Ты смеешь угрожать мне в моем собственном дворе?! — он ткнул пальцем в грудь Уиро, когда тот выпрямился в полный рост. — У нее здесь нет власти, как и раньше. Единственное, что ее спасет — это то, что ее кровь связана с твоей. У неё не будет никакого контроля или влияния на мое королевство.

Кэллоуэй в одном глупом решении от того, чтобы Уиро убил его.

Эмма оставалась тихой и неподвижной. Уиро стоял все так же неестественно неподвижно, пока не взмахнул рукой, и дюжина Испорченных не материализовались позади него. Изодранная одежда свисала с их тел, из глаз сочилась черная кровь. Запах гниющей плоти наполнил мой нос, заставляя горло гореть.

Кэллоуэй застыл, не произнося ни звука.

— Эммеральда, — говорит Уиро, не сводя глаз с будущего короля, — Я считаю, что Двору Асов нужен новый правитель.

Эммерельда? Это ее настоящее имя или то, которое он пытается ей дать? Оно красивое, но ей не подходит. Ни капельки, блядь. Она мой маленький демон, а не какой-то трофей, которым можно щеголять. Эмма — это имя, которое срывалось с моих губ, как раскаленная добела, связывающая душу клятва. Это имя я стонал в экстазе. Звук, который смешивался с ее стонами и заставлял ее щеки вспыхнуть до самого красивого розового оттенка.

Глаза Кэллоуэя вылезли из орбит, он поднял обе руки трясущимися руками.

— Подожди, подожди. В этом нет необходимости. Все в порядке, просто избавься от них, — его взгляд устремился на стену смерти в ожидании команды.

Если бы у этого мужчины была хоть капля мозгов, он бы понял, что Испорченные — это не та угроза, о которой ему следовало беспокоиться. Это холодная фигура, стоящая перед ним, и та, что стояла рядом с его наследником. Я не мог чувствовать ее сквозь узы, но я чувствовал ее силу, которая бурлила внутри. Казалось, это только поверхность того, что она держала в руках и что позволяла видеть.

Ухмылка заиграла на губах Уиро, прежде чем он перевел взгляд на Эмму.

— Ты можешь избавиться от них для меня, Дочь.

Демонстрация силы — вот что он прививал. Я внимательно наблюдал за Эммой, подкрадываясь немного ближе. Ее аромат розы и меда присутствовал, но тепла в ее глазах нет. Она по-прежнему выглядела скучающей, когда ее руки вытянулись перед собой, сплетая их одним плавным движением, от которого тени разлетелись по Испорченным. Я ожидал, что они исчезнут. Их отправят туда, откуда они были вызваны, но нет… Ее сила проникла прямо в их грудь. Их тела падали одно за другим, прежде чем превратиться в кучку пепла.

Она опустила руки, когда Кэллоуэй начал бормотать неразборчивые слова. Эйден посмотрел на нее с отвисшим ртом, но оставил руку на месте, обнимая ее за талию. Я наблюдал за Эммой, пристально вглядываясь в ее глаза в надежде заметить какие-нибудь эмоции. Но все равно, ничего. Казалось, она ничего не чувствовала, как будто покончить с их жизнями было скучным занятием.

— Итак, мы договорились? — Уиро открывает портал теней рядом с собой, ожидая, пока Кэллоуэй придет в себя.

Кэллоуэй быстро прочистил горло. Отрывая взгляд от пепла на полу, он посмотрел на Уиро.

— Д-да. Мы договорились.

На краткий миг его взгляд метнулся к Эмме, и если бы я не наблюдал за ним, я бы этого не заметил. Она вселяла в него страх. Хорошо. Это мой маленький демон.

— Помни, что я тебе сказал, Эммеральда. Не думай обо мне легкомысленно.

И с этими словами Уиро вошел в свой портал и мгновенно исчез. Эйден протяжно выдохнул, пока его отец поправлял лацканы своего пальто.

— Отведи ее в ее комнату, — усмехнулся Кэллоуэй. — Я не хочу видеть ее до своей коронации.

Он подошел к двойным дверям на другой стороне главного зала, прежде чем развернуться.

— И кто-нибудь, уберите эту отвратительную грязь с моих полов! Я не хочу, чтобы осталось хоть пятнышко!

Затем он раздраженно вышел.

Вбежали слуги, чтобы заняться уборкой кучи пепла, в то время как Эйден и Эмма оставались стоять на месте.

Я должен уйти, но видение все еще держало меня в своих тисках. Итак, я сделал последний шаг, чтобы сократить расстояние между Эммой. Теперь я стоял менее чем в дюйме от нее, сбоку, подальше от Эйдена. Я медленно провел пальцем по ее коже, не прикасаясь к ней. Повторяя резкость ее лица, тонкий изгиб шеи и спускаясь к загорелым рукам, испещренным черными венами.

Она оставалась зацикленной на том месте, где лежали Испорченные, ни малейшее подергивание в ее теле не выдавало того, о чем она думала. Эйден придвинулся к ней, и его взгляд скользнул по ее телу, прежде чем задержаться на спине. Он нахмурился, а рука, обернутая вокруг ее талии, приподнялась, медленно приближаясь, чтобы коснуться самого большого изуродованного шрама, идущего по всей длине ее позвоночника. Того, который целовали мои губы.

В тот момент, когда кончик его пальца прикоснулся к ней, она вздрогнула и повернулась к нему лицом, держа его запястье в своей руке. Я мог сказать, что ее хватка причиняла боль по тому, как согнулись его пальцы, и проблеск паники заполнил его расширяющиеся глаза.

— Не надо, — ее голос резкий, холодный.

— Ладно, просто… — он снова согнул руку, морщась. — Черт возьми, ты делаешь мне больно.

Она отбросила его руку в сторону, не обращая внимания на боль, которую, возможно, причинила ему. Он откинул голову назад, отступая.

— Я думал, что с тех пор, как ты получила эту силу, ты будешь более сговорчивой, — он усмехнулся, затем сделал паузу. — Откуда эти шрамы? — его глаза изучали еще больше ее покрытой шрамами кожи. — То, что сказал твой отец во Дворе Пепла, было правдой? Он… наказывал тебя?

Она устрашающе склонила голову набок, ее глаза сузились, а уголок рта подергивался.

— Спроси своего отца, — зарычала она, а затем прошла мимо него, чтобы покинуть комнату.

Моя рука потянулась, чтобы вернуть ее назад. Чтобы прижать ее ближе к себе. Я, блядь, не знал, что делать, но, глядя, как она уходит, я возвращался в временя к концу битвы. В тот момент, когда она позволила себе уйти и никогда не оглядываться назад, следуя за Уиро.

Комната внезапно начала расплываться. Последнее, что я увидел — это Эйден, стоящий там с лицом, бледным, как луна, и таким взглядом, что мне стало не по себе.

Гостиная моей матери снова появилась в поле зрения, но