Стеклянный дом - Кристина Ульсон

– Она лжет, – проговорила Сесилия, когда они снова сели в машину.

– Я заметила. Вопрос в том – почему. И что именно она скрывает?

9

Алекс пытался убедить судмедэксперта работать побыстрее. Ему не терпелось двинуться дальше, он хотел поскорее приблизиться еще на шаг к идентификации новой жертвы, обнаруженной в роще.

– Я делаю все, что от меня зависит, – говорил судмедэксперт. – Когда труп пролежал в земле так долго, дело идет небыстро.

Алекс устыдился, поблагодарил высшие силы за то, что они с этим человеком давно знакомы. Общение было строго профессиональным – за все эти годы они обменялись всего лишь несколькими фразами личного характера. Если судмедэксперт и в курсе, что Алекс овдовел, то узнал это от кого-то другого. Сам Алекс ни словом не обмолвился.

И вовсе не потому, что забыл Лену.

Он собрал свою рабочую группу во временном зале для совещаний. Фредрика тоже осталась.

– Сколько ты работаешь? Мне казалось, мы договорились о семидесяти пяти процентах.

Он старался, чтобы в его словах звучала забота, а не осуждение.

– Я работаю примерно три четверти времени. Строго говоря, мне надо было уйти по одному делу сразу после обеда, но там все разрешилось иным способом.

Судя по ее тону, количество процентов ставки обсуждаемо. Алекс не знал, что и подумать. Кажется, отец ребенка – его, Алекса, ровесник, и он мысленно задавался вопросом, как это вообще возможно. Сам он ни за что на свете не согласился бы начать сначала, да и физически не справился бы с маленьким ребенком. Подгузники, бессонные ночи, сопливые носы и постепенное привыкание к детскому саду… Эти мысли отдались в душе внезапной тоской. Отпуска по уходу за детьми он не брал, а количество высморканных им носов было исключительно невелико. Долгое время он убеждал себя, что ничего не потерял и недостаток общения с детьми можно будет восполнить потом.

Одно из самых распространенных заблуждений в истории человечества – якобы можно задним числом компенсировать, что не находился рядом со своими детьми, пока они были маленькими. Когда Алекс столкнулся с непоправимым, когда похоронил жену, стало особенно очевидным, кто же из родителей был детям ближе. Сын приехал домой из Южной Америки еще летом и оставался рядом с матерью до конца. В каждом жесте, в каждом его слове Алекс узнавал Лену. Себя он не видел ни в чем.

– Судмедэксперт рассчитывает завтра предоставить нам более подробную информацию, – сказал Алекс, – но особых надежд питать не следует. Второе обнаруженное тело пролежало в земле очень долго, так что никаких важных следов мы на нем, скорее всего, не найдем.

Поднявшись, он начал делать пометки на доске, висевшей на стене.

– По поводу Ребекки Тролле. Нам известно следующее: она пропала по пути на праздник. Ее видели в автобусе, шедшем в обратном направлении. Она ждала нежеланного ребенка и опасалась, что будущий отец будет возражать против аборта. На момент исчезновения у нее, насколько нам известно, не было постоянного партнера, но однажды она занималась сексом с приятелем, Хоканом, про которого рассказывала друзьям, что он надоедлив. И этот Хокан жаждал стать отцом. – Алекс замолчал.

– Кроме того, после ее исчезновения поползли слухи, будто бы она предлагала интим-услуги через Интернет, но тут мы зашли в тупик, – добавил Петер. – Никто не берется назвать страницу, через которую она знакомилась, и никто не в состоянии точно указать, как долго она этим занималась. Ни один человек не может вспомнить, когда возникли эти слухи и откуда пошли.

– А как обстоят дела с подругой Дианы Тролле? Ты беседовал с ней и ее дочерью?

– У меня встреча с ними через час.

– Такое ощущение, что это все вымысел, – проговорила Фредрика. – Нет никаких объяснений тому, зачем Ребекка стала бы этим заниматься. Человек не станет торговать собой просто для развлечения: либо его к этому вынуждают обстоятельства, либо он болен и не понимает до конца, что делает.

– Согласен, – сказал Алекс. – Вернемся к этому вопросу после того, как Петер поговорит со свидетельницами.

Он опустил фломастер, оглядел свои записи:

– Наиболее интересным для нас пока является Хокан Нильссон. Если, конечно, анализ ДНК не укажет, что отцом является кто-то другой. Тогда нам придется отдать предпочтение версии о новом бойфренде.

– Хокан может по-прежнему быть для нас интересен, даже не являясь отцом ребенка, – возразила Фредрика. – Даже, пожалуй, еще более интересен. Очевидно, что он относился к Ребекке лучше, чем она к нему. Возможно, он обнаружил, что она беременна, вызвал ее на откровенность, а потом вышел из себя на почве ревности.

– И убил ее, – добавил Петер.

Алекс посмотрел на него.

– Не только убил, – уточнил он, – но еще и расчленил.

Он сделал паузу, чтобы все успели осмыслить сказанное.

– Вполне возможно, – произнес Петер. – Парень производит очень странное впечатление. Неприятный тип.

– Не спорю, – ответил Алекс. – Но я имел в виду тот факт, что тело найдено оскверненным, и это дает нам очень важные сведения об убийце. Он хладнокровен и расчетлив. У него было время и возможность осуществить расчленение, а потом переправить мешки к месту захоронения.

– Сам способ, которым это осуществлено, – свидетельствует ли он, что убийца все заранее спланировал?

Алекс молчал, рабочая группа ждала ответа.

– Перед встречей я получил информацию относительно самого расчленения, – проговорил он. – По мнению судмедэксперта, оно осуществлялось при помощи бензопилы. И это никоим образом не означает, что убийца все спланировал заранее.

Никто не проронил ни слова. Алекс выждал, пока сотрудники переварят полученную информацию.

– Использование бензопилы указывает на то, что у убийцы имелся доступ к отдельному и достаточно изолированному помещению, которым он мог свободно распоряжаться. Когда надо расчленить тело, не пойдешь в гараж к приятелю: получится чертовски грязно, и трудно потом замести следы.

– Что это означает в плане психологического портрета? – спросила Фредрика. – Использование такого рода насилия… признак психического нездоровья. Похоже, у преступника были глубоко личные мотивы. Он хотел унизить Ребекку и после ее смерти.

– И потому мы должны соблюдать осторожность. – Алекс кивнул. – Эта информация ни при каких условиях не должна просочиться в СМИ. Во-первых, повышенное внимание уже само по себе создало бы нам проблемы. Во-вторых, у нас возникнут трудности с допросом подозреваемых. Никто просто не захочет с нами разговаривать.

Вид у него был обеспокоенный. Взгляд его упал на Фредрику.

– Как дела с бывшей подружкой Даниэллой? Мы можем вычеркнуть ее из списков?

– Не совсем. – Фредрика тщательно взвесила свои слова. – Когда я спросила по поводу слухов об интимных услугах через Интернет, она отреагировала достаточно странно. У меня возникло чувство, что она лжет. Или что-то скрывает.