Уверенность в себе. Как повысить самооценку, преодолеть страхи и сомнения - Томас Чаморро-Премузик

Несмотря на то, что общество проповедует честность, мы с детства учимся врать. Д-р Кан Ли, директор Института исследования детства в Университете Торонто, делит детскую ложь на три основных категории: 1) ложь, которая позволяет ладить с окружающими, выказывая к ним доброту (например, «Ты такая хорошенькая», «Твой торт был объеденье!», и т. д.); 2) ложь, которая защищает от наказания («Это не я сделал!», «Я не слышал, как ты мне это говорила» и т. д.) и 3) самообман («Я хороший мальчик», «Я никогда не вру»). Во взрослом возрасте мы продолжаем полагаться на эти три типа лжи. Первые два свидетельствуют о социализации, то есть мы научились использовать эти виды лжи должным образом, чтобы быть принятыми обществом. Кроме того, обман как тактика имеет эволюционную основу: наши предки извлекали выгоду из имитации агрессивности и силы, чтобы напугать потенциальных соперников и хищников, особенно когда убежать невозможно. Выходит, что люди более компетентные способны врать, когда это необходимо, и своим успехом могут быть отчасти обязаны тем, что обманывали других, а не себя. Но, как сказал Авраам Линкольн, можно долго обманывать немногих, можно недолго обманывать многих, но нельзя бесконечно обманывать всех. Поэтому важно не просто совершенствовать самопрезентацию, но и сосредоточиться на том, чтобы стать по-настоящему более компетентным. В главах IV–VII объясняется, как это сделать применительно к карьере, социальной и личной жизни и здоровью.

• Низкая уверенность подталкивает вас к повышению компетентности.

• Тревожность может приносить пользу, предупреждая вас об опасности.

• Если вам не хватает уверенности в своих способностях, это мотивирует вас прилагать больше усилий для достижения желаемой цели, и в результате повышается вероятность того, что ваша компетентность вырастет.

• Если вы будете интересоваться другими и их мнениями и больше фокусироваться на окружающих, а меньше – на себе, вы лучше сможете понять, как вас воспринимают, и сумеете преодолеть неуверенность в себе.

• Демонстрируйте другим лучшую версию себя. Одурачить людей нетрудно, и проявление компетентности окажет значительное воздействие на восприятие вас окружающими, даже если в душе вы чувствуете себя неуверенно.

Я смотрю глаза в глаза другому существу – и жажду понять самую суть его столь непохожей на нашу жизненной силы… Дайте мне минуту – всего одну минуту – побыть в его шкуре… и я пойму то, что веками пытались узнать натуралисты… Но все, что мы можем, – вглядываться со стороны, смотреть в упор и гадать, вечно гадать.

Стивен Джей Гулд (1941–2002)

Легко понять досаду Стивена Гулда: как бы мы ни старались, невозможно наверняка знать, что думают или чувствуют другие люди. Конечно, бывают моменты, когда мы можем предполагать, но предполагать и знать – разные вещи.

Когда фильм заставляет вас плакать, слезы вызваны эмоциями, которые демонстрируют актеры. Их эмоции кажутся такими же настоящими, как ваши, но это не так. Точно так же есть разница между «быть уверенным» и «казаться уверенным». Хотя окружающие будут пытаться оценить вашу настоящую уверенность по сигналам, которые вы посылаете, впечатление они смогут создать только по тем намекам, которые вы им дадите. Таким образом, у вашей уверенности два лица. Первое – внутреннее – это то, насколько способным вы себя считаете. Второе – внешнее – насколько, по мнению других, способным вы себя считаете.

Но почему людей волнует чужая уверенность? Потому же, почему вас волнует ваша – чтобы лучше прогнозировать будущие результаты и улучшать принимаемые решения. Например, оценив, насколько уверенным вы чувствуете себя на рабочем месте, вы сможете решить, стоит ли принимать новое назначение и сколько усилий потребуют новые обязанности. Аналогично, оценивая уверенность коллег, вы прикидываете, можно ли положиться на них, если вам потребуется помощь. Если вы хорошо знаете коллегу, нет необходимости так уж полагаться на его уверенность, но когда вам нужно оценить компетентность новичка, о котором ничего не известно, вы будете искать в нем признаки уверенности.

Представьте, что вас с кем-то знакомят. Вы пытаетесь понять, насколько этот человек хорош в X, Y или Z; попытка основывается на оценке того, насколько он уверенно чувствует себя в этих или смежных областях. Допустим, девушка говорит, что хорошо плавает, – вы предположите, что она спортивна, отличается хорошим здоровьем и, наверное, счастлива. Однако вы делаете эти заключения на основе заявленного девушкой умения плавать. А если кто-то скажет, что учился в престижном университете, вы предположите, что это человек умен, успешен и, наверное, богат, – но ваши выводы будут основываться опять-таки на заявленной им компетентности. К каким бы выводам вы ни пришли, ясно, что вы намереваетесь оценить компетентность человека, а не его уверенность, даже если вы оцениваете уверенность, чтобы прикинуть, насколько человек компетентен. Если вы знаете, что некто слишком самоуверен, вы, возможно, сделаете на это скидку и оцените его компетентность ниже заявленной. Если знаете, что кто-то слишком неуверен, прибавите несколько баллов к его компетентности. Не забывайте, даже если бы мы могли точно оценить, насколько уверенно чувствует себя другой человек, это едва ли помогло бы нам узнать о его фактической компетентности, не в последнюю очередь потому, что подавляющее большинство уверенных людей менее компетентны, чем им кажется.

Есть основания считать, что гомо сапиенсы биологически предрасположены путать уверенность с компетентностью. Наши предки могли имитировать эмоции хуже, чем мы, что делало уверенность хорошей заменой компетентности. Чарльз Дарвин утверждал, что эмоции развивались для передачи информации, важной для выживания вида. Когда член одной стаи замечал хищника, по его встревоженной реакции вся стая понимала, что опасность рядом, еще не видя зверя, и успевала подготовиться. Представители вида, способного проявлять эмоции так, чтобы их понимали другие члены группы, обладали преимуществом перед представителями видов, лишенных такой способности, которых хищник съедал первыми. Столь же конкурентно выгодным преимуществом была способность выражать положительные эмоции – сигнализировать другим членам стаи, а также видам-соперникам о силе, власти и безопасности. Когда наши предки добивались успеха в охоте или спаривании, они выражали эмоции, которые говорили о компетентности. Когда они терпели неудачу, соответствующие эмоции сообщали окружающим об их слабости и невезучести{82}. Таким образом, миллионы лет назад разницы между уверенностью и компетентностью не было: уверенность была просто видимым проявлением компетентности.

Тем не менее у открытого выражения эмоций, наряду с эволюционными преимуществами, были и эволюционные недостатки. Если хищник (допустим, это не саблезубый тигр, а другой человек) может заметить вашу тревогу и использовать ее против вас, лучше прятать свои страхи, а не демонстрировать их. Поэтому способность имитировать невозмутимость или скрывать слабость является репродуктивным преимуществом. Если ваши соперники посчитают вас компетентным, они будут вас уважать, десять раз подумают, стоит ли с вами драться, и, скорее всего, выберут более слабую на вид жертву. Поэтому в ходе естественного отбора выживали те, кому удавалось демонстрировать высокий уровень компетентности, даже если на деле они ей не обладали. Способность сознательно скрывать эмоции – эволюционное преимущество, и оно окупается в ежедневном взаимодействии с окружающими… но до поры до времени – пока вас не раскусят. Более того, когда блеф становится постоянной стратегией, нелегко убедить других в своей компетентности, если на деле ее нет.