TV-люди - Харуки Мураками

— А каким образом можно избавиться от этой воды? — спросила я.— Не могу же я всю жизнь прятаться от людских глаз. Не хочу я так.

Честно сказать, я хотела бы жить во внешнем мире. У меня лицензия проектировщика высшей категории. Я получила ее, обучаясь заочно. Получив лицензию, я участвовала в различных архитектурных конкурсах, даже получила несколько премий. Моя специальность — конструирование тепловых электростанций.

— Нельзя торопиться. Нужно прислушаться. И тогда ты услышишь ответ,— сказала Мальта.

А затем потрясла полицейского за ноги, чтобы слить кровь в кувшин до последней капли.

— Но мы же убили полицейского. Что нам теперь делать? Ужас, если кто-нибудь про это узнает,— сказала я.

Убийство полицейского — тяжелое преступление. За него смертной казни не избежать.

— Закопаем его на заднем дворе,— сказала Мальта. И мы закопали на заднем дворе полицейского с перерезанным горлом. Закопали и пистолет, и наручники, и блокнот, и ботинки. Все сделала Мальта, и яму выкопала, и тело перетащила, и яму закопала. За работой Мальта, подражая голосу Мика Джаггера, напевала «Going to a Go-Go». Закопав его, мы утоптали землю, а сверху набросали сухих листьев.

Конечно, местная полиция провела тщательное расследование. Искали пропавшего полицейского, перевернув все вверх дном. К нам тоже приходил инспектор. Задавал вопросы. Однако не нашел никаких зацепок.

— Все в порядке, никто не узнает,— сказала Мальта.— И горло перерезали, и кровь выжали. И яму довольно глубокую выкопали.

Мы смогли вздохнуть с облегчением.

Однако со следующей недели в доме стал появляться дух убитого полицейского. Дух полицейского со спущенными по колена штанами поднимался и спускался в погреб. Он бряцал пистолетом. Вид у него был жалкий, однако, как бы он ни выглядел, привидение есть привидение.

— Странно, мы же перерезали ему горло, чтобы его дух не являлся,— сказала Мальта.

Сначала я боялась этого духа. Ведь это мы убили полицейского. Забиралась в кровать сестры и спала с ней, дрожа от страха.

— Тебе нечего бояться. Он же ничего не может. Мы ведь как следует перерезали ему горло и кровь спустили. А его штуковина больше не встанет,— сказала Мальта.

Так и я постепенно привыкла к присутствию призрака. Призрак убитого полицейского ничего не делал, просто ходил туда-сюда, беззвучно выпуская воздух через разрезанное горло. Просто шагал. Ничего особенного, стоит только привыкнуть. Больше не пытался на меня нападать. И крови нет, и сил, чтобы на меня напасть. Что-то пытался сказать, но воздух только свистел через отверстие в горле, и ничего сказать он не мог. Точно как и говорила сестра. Если разрезать, то потом никаких проблем не будет. Иногда я специально, раздевшись донага, кривлялась, пытаясь спровоцировать дух полицейского. Даже ноги расставляла. Даже делала кое-что совсем неприличное. Жутко неприличное, даже и сама не думала, что на такое способна. Однако дух уже ничего не чувствовал.

Благодаря этому я обрела в себе уверенность. Я перестала бояться.

— Я больше не боюсь. Мне никто не страшен. Меня ничто больше не связывает,— сказала я Мальте.

— Возможно,— ответила Мальта.— Но ты все равно должна услышать звук воды в своем теле. Это очень важно.

Как-то раз мне позвонили. Предложили спроектировать новую крупную тепловую электростанцию. Сердце запрыгало от радости. В голове было несколько планов новых электростанций. Мне так хотелось оказаться во внешнем мире и построить много-много электростанций.

— Но если ты окажешься во внешнем мире, то, возможно, опять столкнешься с неприятностями,— сказала Мальта.

— Я хочу попробовать,— ответила я.— Хочу попробовать еще раз с начала. Мне кажется, что на этот раз у меня все получится. Потому что я больше не боюсь. Меня ничто больше не связывает.

Мальта покачала головой и сказала, что ничего со мной не поделаешь.

— Но будь осторожна. Нельзя терять бдительность,— сказала Мальта.

И я вырвалась во внешний мир. Спроектировала несколько тепловых электростанций. Мгновенно стала первой в этой профессии. У меня был талант. Электростанции, спроектированные мной, были оригинальными, надежными, и ни одна из них не сломалась. Работающие на них люди хвалили меня. Когда ктото собирался построить тепловую электростанцию, обязательно приходил ко мне. Я сразу же разбогатела. В самом лучшем месте в городе я купила целое здание и обосновалась на последнем этаже. Установила разные системы безопасности, электронную сигнализацию, наняла охранника — гея, похожего на гориллу.

Так я жила в роскоши и счастье. До того момента, пока не пришел тот мужчина.

Он был очень большой. С зелеными горящими глазами. Он сломал все системы безопасности, вырвал сигнализацию, избил охранника и вышиб дверь моей комнаты.

Стоя перед ним, я не боялась, однако ему не было до этого никакого дела. Он сорвал с меня одежду и спустил штаны. А затем грубо изнасиловал и перерезал горло. У него был очень острый нож. Разрезал мое горло так, будто это было мягкое масло. Так легко, что я сразу и не поняла, что его перерезали. А затем наступила темнота. И в темноте шагал полицейский. Он пытался что-то сказать, но только воздух свистел сквозь отверстие в горле. А затем я услышала звук воды, пропитавшей мое тело. Да, услышала понастоящему. Такой тихий звук, но я его как следует услышала. Я опустилась в глубь своего тела, прильнула ухом к стене внутри его и еле услышала, как капает вода. Кап. Кап. Кап.

Кап. Кап. Кап.

Меня. Зовут. Кано. Крита.

Он и она шли по дороге. Дорога проходила рядом с кладбищем. Глубокой ночью. Даже туман поднялся. Они не хотели идти по этой дороге так поздно. Однако обстоятельства сложились так, что пришлось. Крепко держась за руки, они быстро двигались вперед.

— Как в клипе Майкла Джексона[2],— сказала она.

— Точно, сейчас надгробия зашевелятся,— сказал он.

В этот момент раздался скрип, будто что-то тяжелое шевельнулось. Остановившись, они, не сговариваясь, переглянулись.

Он рассмеялся:

— Ерунда! Нечего бояться. Ветка шелохнулась. Наверное, от ветра.

Но ветра не было. Она сглотнула и оглянулась по сторонам. Какое-то неприятное чувство. Словно предчувствие беды.

Зомби.

Но ничего не было видно. Никаких признаков воскресших мертвецов. Они пошли дальше.

Ей показалось, что на его лице появилось жесткое выражение.

— Почему ты так неуклюже ковыляешь? — неожиданно спросил он.

— Я? — удивилась она.— Неужели так неуклюже?

— Просто жуть.

— Правда?

— Ноги колесом.