Изо всех сил - Алексей Николаевич Котов

мы сможем держать под контролем все помещение. Вывод напрашивается сам: наша полусумасшедшая красотка должна стоять за нашими спинами.

Бар был ярко освещен.

«Стоять, как на мишени…» – мелькнуло в голове Димы.

– Теперь входы и выходы. – Николай показал широкую дверь. – Это единственный вход, а там, – палец инструктора ткнул на узкую дверь рядом со стойкой бара. – Единственный выход для психов.

«Почему для психов?» – подумал Дима.

На него никто не обращал внимания и он отошел ко второй двери.

Узкий короткий коридор за дверью вел в небольшую кладовку. Запасные стулья, столики, какие-то пестрые тряпки заполняли ее почти до предела. В углу стояло огромное зеркало. Дима подошел к окну. Далеко внизу блестел мокрый асфальт. Рядом со зданием росли высокие пирамидальные тополя, но место перед окном было свободно на расстоянии больше двадцати метров. Спустится вниз, по дереву было невозможно. Дима открыл окно и посмотрел вниз. Низкие, почти вровень с асфальтом пни, были еще свежими.

«Специально спилили, – решил Дима. – И что-то уж слишком низкие пни…»

Рядом был перекресток. Прямая, как стрела улица напротив окна шла между строящимися коттеджами и терялась в вечерней темноте.

Прежде чем выйти, Дима еще раз взглянул на себя в зеркало.

«Худеть нужно, – со вздохом подумал он. – К черту пельмени!»

6.

– С повязкой на ухе ты похож на раненого зайца! – смеялась жена. – Димочка, тебе еще пельменьчиков положить?

Дима решительно отодвинул тарелку и закурил.

– Детектив за работой, – легко иронизировала женщина. – Пошли по телевизору концерт посмотрим.

– Сегодня ты слишком уж веселая, – проворчал Дима.

– Хо-хо! Пошли, контуженый зайчик.

Через пять минут Дима бездумно глазел на экран телевизора. Он вдруг поймал себя на мысли, что ему страшно смотреть, как на ярко освещенной сцене поет женщина. Пространство вокруг нее казалось огромным и пугающим. Женщина на сцене была беззащитной и одинокой перед темнотой зрительного зала. У Димы заныло под сердцем. Он молча встал и ушел на кухню. Возле окна он сунул в рот сигарету и закурил.

На улице шумели деревья и гудели машины.

«Деревья… – подумал Дима. – А там, возле банка их нет… Подожди, там еще перекресток!.. И окно в той кладовке прямо напротив перекрестка, – он замер, еще не смея поверить в простую догадку. – Черт, как же я сразу все не понял!..»

Радость открытия тут же омрачилась болью, что покушение все-таки состоится. Завтра ровно в одиннадцать вечера преступник хладнокровно расстреляет женщину на ярко освещенной сцене за бесполезной цепочкой охранников, а потом он уйдет. Можно было бы грубо забить дверь в кладовку досками, показывая «Тихому», что выход перекрыт, но тогда бы началась тихая охота времени и места окончательной схватки в которой уже не знал никто…

Дима загасил сигарету и пошел в спальню. В коридоре он остановился и задумчиво посмотрел на себя в большое зеркало.

«Похож! – улыбаясь, подумал он. – Зеркало удивительная штука!»

В постели Диму ждала жена.

– Глупый заяц пришел.

Она громко засмеялась и обняла Диму обоими руками…

7.

Инструктаж Николая был долгим, но только не для Димы.

– Ты – блуждающий форвард, – пренебрежительно сказал он Диме, отпустив последнюю пару ребят в черных костюмах. – Гуляй, где хочешь, но если начнется кутерьма, падай на пол и не шевелись.

Дима нерешительно попросил пистолет. Николай Алексеевич протянул ему большой, ярко раскрашенный детский «наган».

– Под пиджаком он похож на настоящий, – пояснил инструктор.

Весь вечер Дима стоял у стойки бара и рассматривал гостей. Елена Александровна была просто очаровательна. Правда, у нее больше чем обычно блестели глаза. Гости не скупились на комплименты и, наверное, это был единственный вечер в жизни руководителя самого крупного городского банка, когда никто не пытался заговорить с ней о финансовых делах. Время летело довольно быстро. Круг гостей вокруг хозяйки вечера становился все шире и реже. Ближе к одиннадцати возле Елены Александровны остался только сухощавый, седоволосый человек чем-то похожий на американского ковбоя.

«Гости все знают… – догадался Дима. – Они просто боятся!»

Елена Александровна медленно пошла к бару. Стрелки показывали без десяти одиннадцать. Двенадцать рослых парней выстроились в живую цепь, загораживая широкими спинами ярко освещенный подиум.

– Вишневый сок, пожалуйста, – услышал Дима тихий голос женщины.

Бармен налил сок и быстро отошел в сторону. Пустое пространство между баром и толпой гостей пересекали только официанты. Они проскальзывали возле стены и возвращались к гостям.

Елена Александровна повернулась. Толпа напротив казалась ей безликой и темной. Женщина сделала пару шагов в сторону гостей и остановилась… Потом неторопливо прикоснулась губами к бокалу.

«Без пяти минут одиннадцать, – лихорадочно соображал Дима. – «Тихому» нужна только одна секунда, чтобы выкинуть какой-нибудь фокус и отвлечь внимание охраны. Еще рано…»

Он вытер пот со лба и посмотрел на спины охранников. Они были напряжены и неподвижны.

«Еще чуть-чуть… Еще! Нельзя уходить слишком рано, – Дима сунул руку в карман и наткнулся на «револьвер». – Черт!..»

Он вдруг почувствовал, что у него дрожат ноги. Первый шаг был тяжелым и медленным, как во сне.

– За мной, быстро! – шепнул Дима Елене Александровне.

Та быстро взглянула на него. В огромных глазах женщины был ужас и вызов.

– Иди впереди меня, я закрою тебя сзади, – тихо сказал Дима. – Дверь в кладовку открыта.

Они были почти у двери, как вдруг в зале раздались оглушительные выстрелы. Кто-то дико вскрикнул. Краем глаза Дима успел заметить, как рослый официант, идущий к бару, неуклюже опрокинул на себя поднос и осел возле стены.

Охрана бросилась в зал.

– Стоять! – взревел Николай. – Стоять, это только петарды!..

Дима с силой захлопнул за собой дверь. Мимо перепуганного официанта пробежал Николай. Паника в зале стала почти безумной.

– Входную дверь держите, – кричал Николай. – Никого не выпускать!

Официант медленно встал и шагнул к двери следом за Димой и Еленой Александровной. На него никто не обратил внимания…

8.

В коридоре было темно. Тусклый свет из окна светил в глаза. «Официант» вытащил пистолет с глушителем и бесшумно вошел в комнату. Толстяк стоял возле окна. Он зажимал женщине рот рукой.

«Тихий» снисходительно улыбнулся и нажал на спуск. Ливень из двенадцати пуль заглушил звон разбитого стекла.

«Дьявол, это же зеркало!..» – мелькнуло в голове убийцы.

В тут же секунду тяжелый удар по руке выбил у него оружие.

– Раздавлю, гадина!..

Огромный толстый человек не умел драться, но его ярость не знала предела. «Тихий» попытался увернуться, но комната была слишком тесной. Удары по силе сравнимые разве что с ударами кувалды, сыпались на него со всех сторон. «Тихий» вдруг с ужасом понял, что применять приемы