Элегия войны - Михаил Злобин

неверное движение грозило помножить на ноль весь исход операции. Лишний миллиметр вправо или влево, и вот уже глазные прорези смещаются, превращая лицо в гротескную ассиметричную маску. Нос норовит съехать вбок, криво прирастают губы, мимические мышечные структуры постоянно оказываются не там, где им надлежит быть, да и боги ведают что еще! Однако я с неиссякаемым упорством брался за эту работу снова и снова. Без устали перекраивал неудовлетворительный результат десятки раз, покуда не добился приблизительного сходства между реципиентами. Если какая-то там секта похитителей лиц освоила сию науку, то неужели у меня не получится?

Тут очень пригодился опыт абиссалийки по части изготовления чучел. Именно она подсказала метод «Тысячи игл», благодаря которому удавалось зафиксировать и прирастить участки кожи строго к тем местам, где они и должны крепиться. И наконец настал момент, когда я мог полюбоваться итогом многодневных трудов!

Н-да-а… вынужден признать, что Аурлейн полным двойником Хеенса так и не стал. Но если смотреть издалека, при плохом свете или в сумерках, да еще выпить предварительно пару кувшинов крепкого вина, то можно их и спутать. Впрочем, тут я сам виноват, что для первого опыта взял настолько разных доноров. Но самое главное, что смог довести дело до конца! Надо еще отточить умение на алавийках, чтобы минимизировать риск ошибки. Уверен, во второй раз я сделаю всё гораздо быстрее и качественней!

Сладко потянувшись и звучно прохрустев суставами, я почесал подбородок, с удивлением обнаруживая, что он зарос уже не щетиной, а полноценной бородкой. Вот это времечко пролетело… Надеюсь, я не пропустил еще дату визита к семье Иземдор? А то неудобно получится.

Я покинул камеру с погруженными в магический сон узниками, но отправился не к выходу, а навестил троицу пленённых Дев войны. Их Насшафа практически не трогала, сосредоточив усилия на Хеенсе и Аурлейне. А в последние дни, пока мы проводили операции по трансплантации, у темноликих вообще выдались сплошные выходные. Надеюсь, кормить и поить алавиек не забывали.

При моем появлении желтоглазые узницы угрюмо зыркнули в мою сторону и затравлено вжались в углы небольшой камеры. Я же самым беспардонным образом осмотрел каждую с ног до головы, выискивая признаки истощения. Ну да, похудели дамочки на скудном пайке. Хотя вот эта, вроде, самая мордатая из троих. Либо она находится выше остальных в иерархии, и другие добровольно делятся с ней провиантом. Ну либо алавийка просто отнимает у товарок еду силой.

— Ты, на выход! — ткнул я пальцем в выбранную темноликую.

Пленница недолго поколебалась, опустила голову и побрела за мной. Наверняка посчитала, что дни её жизни сочтены. И сейчас она будет подвергнута жестокой пытке или даже казни. Но я без каких-либо объяснений провёл алавийку мимо Безликого и вывел на поверхность.

Ночной ветер овеял меня свежим дуновением. Я вдохнул воздух полной грудью, наслаждаясь его прохладой. Даже смрадные испарения большого средневекового города не могли нарушить этой идиллии. Как же хорошо… интересно, что испытает узница, впервые покинув сырую духоту подземелья?

— Вылезай, — коротко приказал я.

Не понимая, что я задумал, она робко выбралась из замаскированного люка за конюшней.

— Хочешь периодически выбираться из своей норы?

— Да, веил'ди, — покорно склонилась Дева войны, произнося слова с ужасающим акцентом.

— У нас принято обращение «экселенс», — сделал я замечание.

— Я понять, экселенс, — моментально исправилась алавийка.

— Отлично. А более сытную порцию пищи?

— Да, экселенс, я хотеть. Твоя белокожий слуга-albiwenn кормить нас редко и плохо, — не упустила случая пожаловаться пленница.

— Мне плевать, — честно ответил я. — Но всё же хочу предложить тебе сделку.

— Пожалуйста, не продолжая. Я не предать свой народ и свои сёстры, — понуро опустила взгляд темноликая.

— Ты явно преувеличиваешь собственную значимость в моих глазах, — хмыкнул я.

Алавийка нахмурилась, вновь не поняв, к чему я клоню. И тут я был вынужден разочарованно покачать головой. Какая всё-таки огромная разница между той же Лаайдой и этой… как её, кстати зовут?

— Назови свое имя, — повелел я.

— Кес-Несса, — выдавила она.

— В общем, Несса, от тебя мне нужно не так много. Просто покажи, чего стоит хваленое искусство Дев войны.

Взяв из ближайшей хозяйственной пристройки пару узких черенков, я бросил один пленнице. Она ловко поймала оструганную деревяшку и недоверчиво посмотрела на меня. Кажется, алавийка не верила в своё счастье, а потому не решалась атаковать.

— Ну же, смелей, — подбодрил я её. — Представь, что у тебя в руках шпага и ты…

Договорить я не успел, поскольку черенок с низким свистом устремился мне в лицо. С гулким стуком я отбил выпад, после чего попытался достать соперницу пинком ноги в живот. Однако она грациозно увернулась, параллельно нанося косой удар сбоку и снизу. Тут уже уклоняться пришлось мне.

Многомесячное заточение и скудная кормёжка не могли не сказаться на физической кондиции алавийки. Однако даже так она заставила меня попотеть, атакуя стремительно и неожиданно. Тем не менее, иначе как разочарованием назвать сей поединок у меня не поворачивался язык. Я ждал от неё значительно большего. Я же видел, как умеют фехтовать Девы войны. На стенах Фаренхолда они играючи сдерживали напор хвостатых кьеррских тварей. Но Кес-Несса до уровня своих товарок сильно не дотягивала. И тут дело вовсе не в том, что я значительно повысил свои навыки, тренируясь с Иерией нор Гремон. А в том, что темноликая держалась на ногах только благодаря своему упрямству и ненависти. Что ж, так даже лучше. Буду подтягивать своё мастерство владения клинковым оружием постепенно.

Не прошло и десятка минут, как движения изможденной алавийки стали совсем уж размашистыми и медленными. Потом её начало отчетливо пошатывать. А под конец она едва не упала, блокировав мой мощный рубящий удар. И, тем не менее, даже в таком состоянии она не пропустила ни одной атаки. А вот я раза четыре чуть не словил черенком по голове. Ручаюсь, будь Несса в чуть более приемлемой форме, кататься бы мне тут в пыли с палкой в… Впрочем, неважно.

— Достаточно, — объявил я, смотря на тяжело дышащую соперницу.

Но та, упрямо стиснув палку, снова пошла в наступление. Пришлось осадить зарвавшуюся пленницу небольшой проекцией «Шока».

— Еще раз ослушаешься, и твое место займет кто-нибудь другой. А ты больше не увидишь неба над головой, — сурово припечатал я, когда алавийку перестали крутить жесточайшие спазмы.

— Я… я… понять… веил, ди, — прохрипела она, уткнувшись лицом в утоптанную землю. — Молю простить меня…

— Я приду завтра. И ты уж постарайся проявить себя получше, иначе я решу, что Девы войны просто потаскухи, чьё единственное призвание ублажать вышестоящих офицеров.

Несса гневно