Песнь ста миров - Цзюлу Фэйсян

– Учитель, я думаю, что больше не хочу быть вашей ученицей.

Мужчина нахмурил брови и непривычно рассерженно произнес:

– Вздор!

– Я серьезно. Я не буду вашей ученицей, а стану женой, можно? Мы сможем когда угодно целоваться и когда угодно миловаться.

Даос замер. Еще сильнее разгоревшийся гнев и капля смущения, которую было никак не спрятать, окрасили его уши в красный.

– Ты перегибаешь палку!

Хлопая глазами, Мо Хуа посмотрела на него недолго, а потом оглянулась по сторонам и ответила:

– Нет у меня никаких палок, учитель.

Но Цзин Нин сощурил глаза, и, видя, что он и правда разозлился, Мо Хуа поспешила отмахнуться:

– Хорошо-хорошо. Побуду ученицей.

По крайней мере на эту ночь.

Около полуночи, когда Цзин Нин, сомкнув глаза, отдыхал, Мо Хуа тихонько подула, и сидевшие в траве насекомые, вмиг погрузившись в глубокий сон, свалились на землю. Тогда она поднялась, подошла к Цзин Нину сзади и, проведя рукой по ране, легонько вздохнула.

– Если б ты бросился спасать меня, то не оказался бы ранен. Разве тебе, одному даосу, под силу справиться с треххвостой лисой? Я не втянула бы тебя во все это, если бы не моя рана.

Она опустила голову и аккуратно лизнула следы на его шее, черные отметины когтей тут же стали значительно меньше. Но губы девушки не смогли оторваться и, прижавшись в том месте, где бился пульс, оставили поцелуй. Довольно глядя на постепенно краснеющую кожу, девушка улыбнулась:

– Как же мне хочется залить этой краской все твое тело.

Мо Хуа достала кинжал, и отражающее холодное сияние луны лезвие высветило ее глаза, в которых прибавилось кровавого красного.

Она легонько порезала указательный палец Цзин Нина и размазала кровь по лезвию.

– Сможем ли мы вновь увидеться утром, учитель…

Глава 6

На рассвете, когда лес у города все еще окутывал туман, Цзин Нин потер лоб меж бровей и сел. В неизвестный момент их костер успел потухнуть. Взглянув на безмятежно спящую рядом Мо Хуа, даос тихо позвал:

– Вставай.

Надувшись, та сладко пропела:

– Учитель. – Голос ее звучал нежно, словно старался увлечь.

Ничуть не изменившись в лице, Цзин Нин принялся поправлять одежду, Мо Хуа же осталась лежать на земле. Какое-то время она просто смотрела на него и, только поняв, что совершенно ему неинтересна, недовольно поднялась.

– Учитель совсем не любит свою ученицу. – Закатив глаза, она очаровательно улыбнулась. – У вас волосы запутались в одежде, учитель, Мо Хуа вам поможет.

Поправляя рукав, даос дождался, когда девушка подойдет к нему, однако не успела пара белых нежных рук коснуться его ворота, как он задал вопрос:

– Где Мо Хуа? – Он даже не посмотрел на нее, а голос прозвучал настолько спокойно, словно он спросил о погоде.

Услышав имя, девушка вздрогнула и нацепила улыбку, однако в глубине глаз постепенно засверкала зелень.

– О чем это вы, учитель, что… Ай! – Она завопила и, вдруг ослабев, упала на землю. Повернув голову, девушка увидела, что неизвестно откуда взявшийся клинок обрубил ее хвост.

Весь меч пронизывал свет, его одухотворенная ци била во все стороны. Это был редкий клинок, предназначенный для усмирения злых духов. Из-за такой внезапной атаки лицо самозванки скривилось от боли, и она вмиг обнажила истинный облик – тот, что принадлежал треххвостой лисе, которую преследовал Цзин Нин!

Даос взмахнул рукой, и меч рассеялся в воздухе, точно утренний туман.

Лишившись одного хвоста, лиса испуганно уставилась на мужчину:

– Кто… кто ты? Преследовавший меня даос, не был настолько силен.

Мужчина вынул из рукава амулет. Он отличался от тех, что Цзин Нин использовал обычно, и представлял собой лист золотой бумаги с красными буквами – от него веяло смертью. Лисе хватило одного взгляда на амулет, чтобы, сжавшись, начать пятиться.

– Ну же, рассказывай все от начала и до конца, – холодно произнес даос.

Поняв, что ей не сбежать, лиса в конце концов усмехнулась:

– Лучше бы тебе поторопиться в дом Лю спасать свою ученицу, а не тратить время на меня. Боюсь, если опоздаешь, мстительный дух из картины ничего от нее не оставит.

Цзин Нин нахмурился, поколебался немного, а затем схватил оборотня за ворот и, не поднимая с земли, потащил за собой.

– Раз так, выслушаю тебя по дороге.

Обрубленный лисий хвост волочился следом, и девушка принялась кричать, ее невероятно прекрасное лицо исказила гримаса боли.

– Господин добрый даос, виновата! Пощадите! Я больше не посмею над вами смеяться!

Тогда Цзин Нин выпустил ткань из рук и велел:

– Ступай за мной, следить я не буду, но, если услышу, что твой голос затих, мой меч не станет медлить.

Словно в подтверждение его слов, перед глазами лисы сверкнул и тут же исчез без следа полностью прозрачный меч.

Обливаясь холодным потом, оборотень поспешно заговорила:

– В последнее время в городе развелось слишком уж много охотников за нечистью. Мне стало все сложнее находить для себя пропитание, поэтому несколько месяцев назад, когда взялась за того… ученого, то не осмелилась сразу же высосать дух подчистую. Я заключила оставшееся в его картину на время. Кто же знал, что вскоре картина успеет породить новое сознание, – оно и стало картинным духом. Ей было тяжело видеть создателя в заключении без возможности переродиться, поэтому она захотела убить меня… Однако сила у нового духа была еще небольшая, поэтому, тяжело ранив твою ученицу, я заперла ее в картине вместе с ним.

– Похоже, душа ученого из-за обиды превратилась в злой дух, и за тот переполох в доме Лю ответственен он. – Цзин Нин ускорил шаг. Он думал о том, что Мо Хуа, должно быть, пришлось нелегко проводить дни внутри картины с мстительным духом.

– Когда вы вызволили Мо Хуа, она стала вашей ученицей. Вероятно, желая руками господина даоса расправиться со мной, – продолжила лиса, закатывая глаза. – Господин даос, эта Мо Хуа вовсе не была с вами честна…

Вот только выражение на лице Цзин Нина нисколько не поменялось, он спокойно ответил:

– Полагаешь, я так же глуп, как ты и прочая нечисть, и не заметил неладное?

– Ты… Господин даос скрывал свою силу и даже позволил мне себя ранить, чтобы испытать Мо Хуа? – пораженно спросила лиса. Даос оказался коварен, однако на лице девушки все равно отразилась легкая жалость. – Если же вы знаете ее намерения, зачем тогда идете спасать?

Не ответив на вопрос, Цзин Нин спросил в ответ:

– Лучше расскажи: что привело тебя сюда?

Сердце лисы залил холод, она скривила рот, не желая отвечать, но, вспомнив угрозу, неохотно заговорила:

– Дело в том… Вчера ночью