Его притязания - Шелби Блэк

что я вот так упиваюсь чужими страданиями, но только не его. Он заслужил это.

— Это так здорово. Этот урод наконец-то получил по заслугам. Так скажи мне, что ты на самом деле написала? Как поживает этот горячий генеральный директор? Ты уже едешь на пресс-конференцию?

— На какую пресс-конференцию?

Она вздыхает.

— Брук! Проснись! «Монтгомери Ойл» назначила пресс-конференцию на десять утра в твоем отеле. После шумихи с твоей статьей, а теперь еще и с этим, все новости, которые хоть как-то связаны с этим районом, будут там. Вытаскивай свою задницу из постели и отправляйся туда. Сейчас же!

— Ладно, ладно! Отлично. Уже иду. Спасибо, что предупредила меня, Шарлотта!

Я проверяю время. 9:15. Черт, мне нужно поторопиться. Я мчусь в ванную, принимаю душ и одеваюсь в рекордные сроки. Не знаю, почему согласилась на это, ведь Мейсон не собирается говорить ничего такого, чего бы я уже не знала.

Но как репортер я обязана выслушать, что он скажет. Это не имеет абсолютно никакого отношения к моим чувствам по отношению к нему. Именно это я твержу себе, пока пробираюсь в переполненный зал, уставленный рядами стульев и подиумом в передней части.

Я сажусь на заднее сиденье, поворачивая шею, чтобы видеть перед собой. Кто-то отходит в сторону, и вот он. Как всегда, потрясающе красив.

Мое сердце учащенно забилось при виде его. Я ничего не могу с собой поделать. Я хочу разозлиться, хочу быть в ярости. Но то, что я чувствую в своей груди, — это совсем не то. Картер замечает меня и кивает, затем наклоняется и шепчет Мейсону. Его глаза не ищут моих. Похоже, все действительно кончено.

Ровно в десять Картер встает и выходит на подиум.

— Всем здравствуйте. Спасибо, что присоединились к нам в столь короткий срок. Вчера была опубликована статья о компании «Монтгомери Ойл», которая оказалась полностью фальшивой. Мы собрались здесь, чтобы разобраться с этим.

Несколько коллег, видевших, как я вхожу, поворачиваются в мою сторону. Я чувствую, как пылают мои щеки, но игнорирую это.

— Наш генеральный директор Мейсон Монтгомери здесь, чтобы рассказать об этом, — он поворачивается к Мейсону. — Мистер Монтгомери, будьте добры.

Вспыхивают камеры. Неуловимый миллиардер проводит пресс-конференцию? Конечно, они все хотят поучаствовать в этом.

Мейсон встает и спокойно идет к подиуму. Я вижу, как несколько женщин-репортеров облизывают губы или трогают волосы. Он обладает этой способностью, о чем свидетельствует пульсация, которую я ощущаю между ног при одном только взгляде на него.

— Леди и джентльмены, как уже сказал мистер Уильямс, спасибо, что пришли. На самом деле я здесь не для того, чтобы обсуждать статью. Это не то, что написала мисс Андерсон, и в отношении стороны, ответственной за публикацию фальшивой статьи под ее именем, сейчас ведется расследование. Я пригласил вас сюда сегодня, чтобы объявить о том, что ухожу в отставку с поста генерального директора компании «Монтгомери Ойл». За последнее время в моей личной жизни произошли события, которые требуют моего полного внимания.

У меня открывается рот. Руки взлетают в воздух, поскольку репортеры хотят знать больше.

— Позвольте мне объяснить. И нет, я в порядке, ничего страшного, — его взгляд останавливается на мне. — Я встретил кое-кого.

Вспышки фотокамер. Зал взрывается. Ему задают вопросы, но он их игнорирует, не сводя с меня глаз, а я застываю на месте. Ошеломленная.

— Она умна и способна бросить мне вызов, заставляет меня сомневаться в себе, чего я никогда не делал раньше. Я чувствую себя полноценным, только когда она со мной. Но недавно я все испортил. Кто-то опубликовал статью от ее имени, обвинив меня и мою компанию во многих вещах, которые не соответствовали действительности.

Теперь все взгляды в комнате обращены ко мне. Мне хочется растечься лужицей по полу.

— А поскольку мне так трудно доверять людям, я не дал ей шанса защитить себя. Так я потерял лучшее, что когда-либо случалось со мной. Потому что из-за страха, что мне причинят боль, я предполагал самое худшее. Я проявил свой страх. Когда следовало проявить доверие и поддержку.

Я слышу, как несколько женщин-репортеров вздыхают.

— Брук Андерсон, если ты позволишь мне, я обещаю загладить свою вину. Ты всегда будешь пользоваться моим доверием. Моей поддержкой. Я не могу представить, что тебя не будет в моей жизни, ты нужна мне, как воздух для дыхания. Я влюбилась в тебя. Пожалуйста, дай мне еще один шанс?

Я пытаюсь встать, но ноги меня не держат. Я потеряла дар речи. Не могу поверить, не могу принять, что Мейсон сказал это перед всеми этими людьми. Перед всеми этими камерами.

Но могу ли я дать ему еще один шанс? Готова ли я отдать свое сердце еще раз? Мы знакомы так мало времени, что я не понимаю, почему чувства настолько переполняют меня. Просто в нем есть что-то такое, от чего я не могу избавиться. Даже если бы хотела, я знаю, что никогда не смогу избавиться от Мейсона Монтгомери.

А видеть, как он стоит перед всеми, уязвимый, готовый рискнуть, чтобы показать мне свои чувства? Я забываю обо всех обидах, забываю о грубых словах. Все это не имеет значения. Все остальное не имеет значения.

Мейсон идет ко мне, его глаза ищут в моих ответ. Толпа расступается перед ним, когда он оказывается прямо передо мной. По моей щеке скатывается слеза. Он поднимает руку и вытирает ее большим пальцем, заправляя прядь волос мне за ухо.

— Брук, детка. Мне так жаль. Я имел в виду каждое слово, сказанное сейчас. Я ухожу в отставку. Я хочу провести время, сосредоточившись только на тебе. Ты позволишь мне? Дашь ли ты мне еще один шанс доказать, что я чувствую к тебе? Теперь я понимаю. Осознаю, что значит отдать свое сердце кому-то другому. Клянусь, детка, я больше никогда не позволю ничему случиться с твоим.

Я хватаю его пиджак обоими кулаками и притягиваю его рот к своему. Наши губы встречаются в жарком поцелуе, а в ушах стоит рев — то ли от того, что моя кровь бьется, то ли от криков толпы, то ли от того и другого. Я не могу сказать. Мейсон обнимает меня, и мы выходим из зала.

Я снова слышу голос Картера на подиуме:

— Дамы и господа. Как вы слышали, мистер Монтгомери уходит в отставку. Я готов ответить на любые ваши вопросы.

Я слышу улыбку в его голосе, когда он смотрит, как мы уходим.

Эпилог

Мейсон

Четыре месяца спустя

— Дорогой, я