Красный комбриг - Виктор Григорьевич Казаков

командиру второго кавполка Ивану Никитичу Макаренко. Как и многим другим боевым друзьям Котовского, ему не довелось дожить до конца гражданской войны. Геройски погиб он в бою с белополяками у села Ольшанка — в критическую минуту боя, воодушевляя полк, ворвался в самую гущу вражеских кавалеристов, и не один пилсудчик, сраженный твердой рукой красного командира, остался лежать в чужой для него земле. В этом бою был смертельно ранен и сам котовец.

Зимой 1920 года в боях у Днестра, когда кавбригада добивала остатки деникинских войск, бежавших из-под Одессы, погиб комиссар второго кавполка В. Христофоров — профессиональный революционер, большевик. Талант комиссара со всей силой проявился во время службы в кавбригаде Котовского.

Он был душой полка, к нему тянулся и стар и млад. Любили комиссара не только за справедливое, горячее, мудрое слово — во время самых отчаянных боев его всегда видели в первых рядах конников.

Котовцем называл себя и писатель Николай Островский. Сохранились его воспоминания об этих днях, где он, в частности, рассказывал: «Когда наша 44-я стрелковая дивизия Щорса с бригадой Котовского… разгромила петлюровцев и освободила Житомир, я много наслушался от бойцов о легендарном Котовском, пошел к нему в конную разведку. Нравилась мне разведка. Меня, как комсомольца, сделали политбойцом, чтецом, гармонистом. Был даже учителем по ликвидации неграмотности… После выздоровления (от тифа) догнал Котовского, когда он в январе 1920 года формировал кавалерийскую бригаду. Стал проситься в конницу, а в штабе настояли, чтобы пошел в стрелковый полк. Пришлось идти к самому Котовскому. Тот выслушал и сказал:

— Берем! Весели моих ребят. Пусть тебе только хорошую гармонию достанут. Пойдешь в полк Макаренко…

После мы на Одессу пошли… Под Вознесенском меня немного ранило, поэтому в Одессе не пришлось побывать. Возвратился в полк тогда, когда он бился с белополяками».

После гибели Макаренко командовать вторым кавполком стал Николай Николаевич Криворучко. Это был человек удивительной храбрости и беспредельной преданности революционному делу.

Вот только один из боевых эпизодов, где проявились эти его замечательные качества. Дело было зимой 1920 года, вскоре после освобождения Одессы и Тирасполя. В плен к Котовскому попало несколько высших деникинских чинов, среди них генерал Шевченко. Комбриг предложил пленным обратиться к войскам полковника Стесселя, засевшим в днестровских плавнях, с призывом не проливать зря кровь, сдаться в плен и тем самым спасти себя. Шевченко написал обращение, но кто же отвезет его в покрытые камышом плавни?

Котовский поручает эту опасную миссию Н. Криворучко. На рассвете 18 февраля в сопровождении эскадрона красных конников тот отправился в плавни. Кроме письма Шевченко он вез ультиматум, написанный Котовским. Комбриг обещал всем сохранить жизнь, если группировка добровольно сдастся в плен; в противном случае красная конница начнет бой на уничтожение.

Полковника Стесселя в штабе не оказалось (он был в то время на правом берегу Днестра, упрашивал румынские власти разрешить его войску укрыться в их стране).

Перед Криворучко сидели серые от усталости и разочарования люди. Даже офицеры смотрели равнодушно и, как видно, уже смирились с неотвратимостью гибели в этом грязном болоте. Командир эскадрона в ожидании Стесселя начал рассказывать им о Красной Армии, о том, что она — революционная армия народа — вовсе не собирается мстить обманутым белогвардейской пропагандой людям. Об этом и пишет Котовский в своем ультиматуме их полковнику.

Стессель, которому передали о прибытии парламентера, не спешил возвращаться в штаб. Криворучко предупредил, что через пятнадцать минут он уйдет. Это ускорило события. Стессель послал для предварительных переговоров с красным командиром одного из младших офицеров. И надо же случиться такому: в подошедшем штабс-ротмистре Криворучко узнал своего фронтового товарища, с которым вместе служили еще при царе-батюшке. Друзья кинулись в объятия друг другу.

— Пошли к полковнику Самсонову — не забыл нашего командира полка? — радовался встрече штабс-ротмистр.

Самсонов, не дожидаясь решения Стесселя, первым отстегнул шашку. Его примеру с радостью последовали солдаты, и вскоре посреди камышей возвышалась гора оружия.

Николай Николаевич Криворучко оказался одним из самых талантливых воспитанников Котовского. Став комдивом, Григорий Иванович рекомендовал его на должность командира бригады, а получив назначение командовать корпусом, доверил командование дивизией. В 1925 году, после трагической гибели Котовского, Криворучко заменит его на посту командира 2-го кавалерийского корпуса имени СНК УССР.

Многие в ту пору молодые кавалеристы, учившиеся воевать в бригаде Котовского, стали видными военачальниками. Н. Ф. Лебеденко в бригаде Котовского командовал взводом, гражданскую войну закончил с двумя орденами Красного Знамени. В 1941 году дивизия, которой командовал генерал Лебеденко, насмерть стояла под Москвой. Потом дивизия Героя Советского Союза Лебеденко защищала Сталинград, его корпус освобождал Украину, Молдавию, Польшу, дошел до Германии. В память о славном котовце его имя носит небольшое молдавское село у Прута.

Героем Советского Союза стал в годы Великой Отечественной войны котовец генерал-лейтенант Н. С. Осликовский. Мужественно воевали, защищая страну от фашистов, воспитанники Котовского генерал-лейтенант М. С. Петренко, генерал-полковник Герой Советского Союза И. А. Кузовков, генерал армии А. И. Радзиевский.

Достойное место среди котовцев заняла и Ольга Петровна Шакина; врач — кавалерийской бригады. Сначала большая дружба, а потом и любовь связала их с комбригом. В 1920 году они стали мужем и женой.

Сохранившиеся с той поры документы — донесения, записи разговоров по прямому проводу, приказы, распоряжения — рисуют живые черты личности Котовского — его темперамент, речь, способность радоваться и сокрушаться — все то, без чего нет законченного портрета человека. Из этих документов предстает перед нами человек умный, волевой, сильный, добрый и человечный, заботящийся о подчиненных, не скупящийся на добрые слова, когда кто-нибудь их заслуживает, но и гневный, когда речь идет о чьем-то преступном головотяпстве.

В марте 1920 года на польском фронте 45-я дивизия попала в тяжелое положение. Разобраться, что делается в одной из стрелковых бригад, Якир поручил Котовскому. Вот часть их разговора, который происходил после того, как Котовский вернулся из поездки в бригаду.

«Котовский. Я Котовский. Разобравшись здесь с создавшейся обстановкой, сделал вывод: нахожу, что положение близко к катастрофе. Части 134-й [бригады] при малейшем нажиме противника откатятся на десяток верст, и весь обоз и артиллерия останутся в руках противника… На всю бригаду есть один командир — это Антонидзе, а остальные не выдерживают никакой критики.

Якир. Деморализация частей должна быть отнесена в большей степени именно за счет никудышного, к тому же почувствовавшего безответственность комсостава. Этому мы положим конец. За малейшее неисполнение приказания в первую очередь будут расстреляны командир и комиссар…

Котовский. 22 [марта] вечером после панического отступления 401-го полка… был арестован командир 2-й батареи 402-го полка, бросивший позиции. Явившись в штабриг, я предложил