В шкуре зверя - Татьяна Смирнова

Синеносый покойник неожиданно шевельнул ресницами.

– Проклятье, обман! – взвыл Зикх.

Сабли, кое-как разбросанные по песку, мгновенно обрели хозяев. Ритул со стоном сполз с седла, оглушенный ударом сзади.

– А ну, снимай поклажу, я Керам! – рявкнул толстяк.

– Как, и ты тоже? Сколько же вас здесь бродит на мою голову!

Зикх шагнул было к верблюду, но испуганно отшатнулся назад. Прямо из земли выросли еще двое, с запорошенными песком бровями, страшные, как песчаные демоны, и один из них рванул на себя тюки.

Йонарда осадили двое.

Интересно, пробовал ли кто сражаться с пешими верхом на верблюде? Неповоротливом, старом и, похоже, глупом верблюде. Зверь бестолково метался, не давая возможности размахнуться как следует, и спрыгнуть на землю не было никакой возможности. Озлясь, Йонард сдавил коленями мохнатые бока, перегнулся с седла и, под жалобный рев, расколол толстяку череп и снес часть плеча. Второй разбойник, поднырнув под морду верблюда, попытался достать Йонарда в бок. Но проводник опередил его, ударив ногой в челюсть. Нападавший пошатнулся и тут же был зарублен. Клинок зло прошелся по груди, глубоко проникнув в плоть. Верблюд шарахнулся в сторону, косясь на мертвецов, и застыл. Намертво. Уперся в землю всеми четырьмя ногами, словно корни пустил. Раздумывать было некогда. Уравновесив в руке копье, Йонард с силой метнул его в того, кто наседал на Зикха. Копье угодило в спину, перебив несчастному позвоночник. Бандит неестественно выгнулся и, как подломленное дерево, рухнул к ногам Зикха.

От каравана отделились темные точки. Стремительно приближаясь, они превращались во всадников в сверкающих кольчугах.

– Помощники сраные, – в сердцах выдавил Йонард, заметив приближающихся алан.

Замешкавшись всего на несколько секунд, проводник упустил из виду бандитов. Он спрыгнул с застывшего верблюда, но было уже поздно. Торопливо навьючив добычу, синеносый вскочил в седло. Лошадь тонко заржала и двумя скачками вынесла его из схватки.

Йонард подскочил к убитому разбойнику, рванул копье окрашенное кровью и торопливо оглянулся. Зикх сидел на песке, зажимая раненную руку. Лошади уносили разбойников прочь. Три фигурки быстро уменьшались и вскоре исчезли совсем. Охрана опять опоздала.

– Трое! – рявкнул Йонард. – Хрофт! Трое ушли!

– Двое, – спокойно поправил его Зикх, – третий унес в боку мой кинжал. До заката он не доживет. А может, и мы не доживем…

Ритул со стоном шевельнулся. Йонард с недоумением посмотрел на небо и враз помрачневшего Зикха. Прислушался.

Тонкий, почти на грани осязаемости, а не слуха, холодно-звенящий звук заставил нервы ответить такой же нестерпимо противной дрожью. Он словно свивал из воздуха невидимые струны, которые соединяли между собой и небо, и землю, и людей, затерянных в песках между землей и небом.

Золотые нити текучего песка, серебряные струи ветра, еще теплого, но уже остывающего на лету.

И эта чарующая мелодия, повторяющая одно и то же, одно и то же… «Песня Блуждающих Душ», – что-что, а уж ее Йонард узнал бы, даже оглохнув. Переспрашивать Зикха варвар не стал. Не имело смысла. Он понял, что имел в виду купец, говоря об этом. Небо над их головой темнело. Стремительно и неотвратимо. Беспощадно. Попавшему в такую переделку впервые, могло показаться – безвозвратно.

– У нас мало времени, – движения Йонарда были быстры, но точны.

– Стой! – его зычный окрик и в другое время мог производить такое же магическое действие на людей и животных. Теперь же караван остановился так, точно он врос в землю на этом самом месте. Те, кто уже не в первый раз оказывались в подобном положении, тут же начали укладывать верблюдов, лошадей, накрывая им головы попонами. Паланкин казался не совсем надежной защитой. Поэтому к нему со всех сторон кинулись охранники, таща на себе все кошмы и попоны, которые еще могли пойти в дело. Зикх внимательно осмотрелся по сторонам, не было спешки и суматохи, каждый знал свое место и то, что он должен сделать. Он знал, с кем идет в пески.

Не успела бы догореть и самая короткая травинка, как от каравана на поверхности песков осталось несколько лишних барханов. «Странно, – подумал про себя Йонард, – не слышно ни одного взвизга, точно и нет в караване женщины. Или она не такого нрава, чтобы устраивать переполох, когда дело действительно принимает серьезный оборот». Перед тем как самому накрыть голову попоной, Йонард еще раз взглянул в ту сторону, откуда впервые донеслась до них Песня Блуждающих Душ. Темнота стала выпуклой, нависла над еще не поглощенной ею пустыней и протянула к ней свои гибкие, жадные руки. Нет, то не руки, а гигантские черные вихри, исполинские колонны, постоянно меняющие свою форму, то замирающие на мгновение на одном месте, то в один миг преодолевающие расстояния не одного дня пути. Встревоженное ржание лошадей и рассерженный рев верблюдов неожиданно смолкли, и эта тишина стала действительно угрожающей. Йонард едва успел спрятать голову, как тут же почувствовал, что не может дышать от навалившейся на него тяжести.

Сухой песчаный дождь обрушился на людей и животных. Ливень, но не животворящий, а убивающий все живое. Но не навсегда. Прошло совсем немного времени – и все успокоилось.

Йонард шевельнул могучими плечами и с некоторым усилием освободился из-под верблюжьей попоны, на две ладони засыпанной песком. Волосы германца потеряли свой природный светлый цвет, и сделались темно-рыжими. Всколоченные брови топорщились, как иглы рассерженного ежа. Варвар сел и принялся ожесточенно отплевываться. Верблюд, которого ничуть не обеспокоила песчаная буря, смотрел на германца внимательно, пытаясь сообразить, чем же тот занят. Наконец ему показалось, что он это понял. Верблюд неторопливо, с царственным достоинством встал, встряхнулся, обдав Йонарда тучей пыли, и величественно плюнул.

– Да, приятель, – кивнул германец, – у тебя получается лучше. Тут с тобой не поспоришь.

* * *

Минула четверть луны, когда на горизонте показались темные точки, которые через две-три лиги должны были превратиться в цветные башни Хорасана. Долгий путь наконец-то приблизился к благополучному концу. Гортанными выкриками понукая верблюдов, Йонард и Зикх взобрались на песчаный горб и замерли, всматриваясь вдаль. То, что темнело, едва возвышаясь над волнами желтого песка, не могло быть ничем иным, кроме городского вала.

– Наконец-то добрались, – облегченно выдохнул Зикх, утирая потное лицо.

– Я же обещал, – невозмутимо проговорил северянин, искоса поглядывая на купца. – Тебе, Зикх, не в чем меня упрекнуть, а потому – давай деньги.

– Но мы еще не в городе.

Германец грозно свел брови над заледеневшими серо-зелеными глазами.

– Разговор был о башнях, вот они.

Германец не угрожал, но у Зикха отчего-то захолодели лопатки.

– Не будем ссориться, – торопливо проговорил он, доставая из переметной сумы увесистый кошель.