Самая большая тайна Гитлера - Леонид Млечин

– Я не знаю, – неуверенно отвечал Гитлер. – Нет, это не свет, а что-то белое.

– Этого недостаточно, – настаивал Фостер. – Вы должны безоговорочно поверить в себя, иначе так и останетесь слепцом. Вы же понимаете, что Германии сейчас нужны энергичные и уверенные в себе люди. У Германии есть шанс возродиться.

– Я знаю, – сказал Гитлер.

Его голос изменился. Фостер продолжал внушение:

– Слушайте меня. У меня две свечи, одна слева от вас, другая справа. Вы должны их увидеть! Вы их видите?

– Начинаю видеть, – прошептал Гитлер, – если это мне не кажется.

– Вы способны на все! – настаивал Фостер. – Для вас нет преград. Сам Господь придет к вам на помощь, если вы проявите силу воли и энергию! Соберите всю вашу силу в кулак. Еще, еще, еще! Что вы теперь видите?

– Я вижу ваше лицо, – твердо сказал Гитлер, – вашу руку, ваш халат и лист бумаги перед вами.

– Вы здоровы, – удовлетворенно сказал Фостер. – Вы излечили себя сами. Вы вели себя как настоящий мужчина. Теперь можете отдохнуть. Вы устали, ваши руки и голова отяжелели. Вам хочется расслабиться и заснуть. Спите.

Фостер был доволен собой. Еще одного пациента он сумел излечить от слепоты и бессонницы. Эту сцену описал чешский писатель Эрнст Вайс в романе «Свидетель» («Аугенцойге»). Он сам по образованию был врачом и получил доступ к запискам о пациенте по имени Адольф Гитлер, которые Фостер передал противникам нацистов. Опубликовать книгу Эрнсту Вайсу не удалось.

Из оккупированной Чехословакии он бежал во Францию, но и там не было спасения от нацистов. В пятницу, 14 июня 1940 года, он бессильно наблюдал из окна нацистские войска, марширующие по Елисейским полям. Друзья пытались раздобыть ему американскую визу, но он не вынес зрелища победоносных немецких войск.

Эрнст Вайс написал прощальную записку, принял снотворное, лег в теплую ванну и бритвой вскрыл себе вены. Он хотел уйти из жизни максимально безболезненно. Но, как потом установят, его смерть была долгой и мучительной. По злой иронии судьбы в американском посольстве его ждала виза и билет на пароход до Нью-Йорка…

1 апреля 1920 года ефрейтор Адольф Гитлер демобилизовался и полностью посвятил себя политической деятельности. Через тринадцать лет он пришел к власти во главе партии национальных социалистов. Видя успех Гитлера, доктор Эдмунд Фостер горько пожалел, что его лечение оказалось столь удачным. До конца своих дней Фостер, надо полагать, ощущал ответственность за создание монстра, который разрушил жизнь многих людей и его собственную.

Доктор женился на Марии Паулине Бретшнейдер, которая была на семь лет его младше и которую друзья звали Мила. Эдмунд Фостер стал в Берлине профессором и руководителем клиники нервных болезней. Он считался признанным авторитетом в своей области. Однажды, когда он ехал в Берлине на машине, его остановил полицейский:

– Тот, кто мчится с такой скоростью, как вы, просто сумасшедший.

– В этом городе, – с апломбом возразил профессор Фостер, – я решаю, кто сумасшедший.

Приход нацистов к власти оказался для него роковым.

В августе 1933 года прусский министр науки, искусств и образования обергруппенфюрер СА Бернгард Руст получил обширный донос на директора клиники нервных болезней профессора Фостера. Главный пункт обвинений – любовь к евреям, покровительство работавшим в клинике евреям-врачам. Более тяжкого преступления нацистский доносчик и представить себе не мог.

Учитель по профессии, Бернгард Руст присоединился к нацистам в 1922 году, получил пост гауляйтера в Ганновере. В 1930 году его отстранили от преподавания за непристойное поведение в отношении одной из учениц. Профессор Фостер – в знак симпатии к бывшему фронтовику – написал заключение, что действия Руста были результатом ранения в голову, и дело в отношении Руста было прекращено. Диагноз не помешал карьере в нацистской партии, в том же году Руст прошел в рейхстаг по списку нацистской партии.

Но министр отнюдь не был склонен оказать профессору ответную услугу. Напротив, рад был избавиться от врача, который когда-то диагностировал его психическую неполноценность.

Получив донос, министр Руст приказал провести расследование. Следователи записали показания некой матроны по имени Эдит Браун: «Я могу подтвердить, что профессор Фостер часто делал весьма сомнительные замечания относительно политики. После пожара Рейхстага он сказал, что только лунатики готовы поверить в версию о поджоге и что на самом деле это устроило правительство исключительно в пропагандистских целях… Я не слышала этого сама, но мне передавали, что относительно выступления рейхсканцлера Гитлера профессор Фостер говорил, что он обращается к лунатикам и умственно неполноценным…»

Столь же неблагодарным пациентом Фостера был второй человек в рейхе Герман Геринг. В 1917 году летчик Геринг сбил двадцатый вражеский самолет и получил высшую награду за храбрость. Демобилизовавшись в звании капитана, он уехал в Швецию, где работал пилотом на коммерческих авиалиниях. Здесь он встретил будущую жену Карин фон Кантцов. Она уговорила его вернуться в Мюнхен, где Геринг познакомился с Гитлером.

Во время пивного путча в ноябре 1923 года Геринг был ранен в пах. Ареста он избежал, убежав в Австрию, где провел полтора месяца в больнице в Инсбруке. Врачи не жалели для него морфия, и он привык к наркотикам, его отучали от этой зависимости в шведском санатории. Когда в октябре 1931 года умерла его жена, это привело к тому, что Геринг стал опять злоупотреблять наркотиками. Эдмунд Фостер тайно помогал ему избавиться от наркотической зависимости. Геринг тоже предпочел избавиться от свидетеля его наркомании…

Профессор Фостер лишился работы. Сентябрь всегда был важным месяцем в его жизни. Он родился в сентябре, женился в сентябре и в сентябре же ушел из жизни. Через неделю после того, как ему исполнилось пятьдесят пять лет, утром 11 сентября 1933 года, в понедельник, жена нашла его мертвым на полу ванной комнаты.

Он застрелился, хотя никто не подозревал, что у него был пистолет. Все решили, что он покончил с собой в состоянии глубокой депрессии. Мила рассказывала, что ее муж дважды пытался покончить с собой. Однажды пытался повеситься, в другой раз принять чистый никотин, смертельно опасный для организма.

Но вот его сын после войны утверждал, что отец не был склонен к депрессии и вообще очень хорошо собой владел. Если бы он считал, что ему грозит концлагерь, он мог бежать из страны. На своем «опеле» он мог доехать до польской границы за несколько часов, он владел несколькими языками, хорошо был известен за границей и легко бы там устроился.

В семье его брата никто не сомневался, что Эдмунда Фостера убили. Брат покойного доктора Фостера терпеть не мог его жену, называл ее «нацисткой в меховом манто». Характерно, что после смерти мужа Мила говорила только о деньгах и наследстве. Она знала, как он ушел из жизни, но предпочитала молчать?

Могила его заброшена и забыта, как и сама удивительная история психиатра Эдмунда Фостера, который, на свою беду, помог ефрейтору Адольфу Гитлеру стать другим человеком.