Из смерти в жизнь…. Главная награда - Сергей Галицкий

В 1996 году защитил кандидатскую диссертацию «Лечение обожженных в условиях горно-пустынной местности и жаркого климата Афганистана», а в 2003 году — докторскую диссертацию «Медицинская помощь обожжённым в локальных войнах и вооружённых конфликтах». Автор 206 научных работ, в том числе шести монографий. Научный руководитель четырёх защищённых кандидатских диссертаций.

Ветеран боевых действий в Анголе, Афганистане, Таджикистане, Чеченской Республике, Югославии. В Афганистане был дважды тяжело ранен. Участник первого (декабрь 1994 — январь 1995) и второго (декабрь 1999 — февраль 2000) штурмов Грозного. Награждён орденом Красного Знамени, орденом Красной Звезды, орденом Мужества и другими правительственными и общественными наградами.

Рассказывает полковник Владимир Олегович Сидельников:

— Благодаря документальным и художественным фильмам ещё со времён Великой Отечественной войны в нашем восприятии существует довольно устоявшийся штамп, касающийся военных медиков: чаще всего это или врач-хирург в белом халате, склонившийся над раненым в госпитале, или героическая девушка-санинструктор, выносящая на себе с поля боя пострадавшего бойца. Но я могу со всей ответственностью сказать, что в реальной жизни иногда всё бывает значительно сложнее.

Я абсолютно уверен, что врачам спецподразделений необходимо проходить тщательный психологический и физический отбор. У них должна быть возможность тренироваться вместе с бойцами, узнавать ближе личный состав и набираться опыта ещё до того, как первые пули просвистят над головой. Врач боевого подразделения должен быть хорошо оснащён и экипирован, прекрасно подготовлен по специальности. Но самое главное: он должен чувствовать себя полноправным участником военной операции. И ещё он должен осознавать свою значимость, так как ему доверены жизнь и здоровье людей, идущих в бой.

Печально, но факт: до войны в Афганистане курсантов-медиков на военно-медицинских факультетах и в Военно-медицинской академии практически не готовили к реальным боевым условиям. Помню, сколько смеха и ядрёного сарказма вызывали у военной публики в Афганистане манипуляции новичков-врачей с оружием, радиостанциями и так далее. Мне и моим товарищам уже на месте приходилось самостоятельно многому учиться у «обстрелянных» солдат и офицеров: владеть оружием, средствами связи, разбираться в тактике ведения боя, совершать марши по пересечённой местности, учиться подавлять в себе страх, голод, усталость. Ведь у войны свои реальные законы. И очень часто жизнь свою и пострадавших спасти врач может только одним способом — эффективно применить оружие. Порой кажется, что в бою фатальным оказывается слепой случай. Полностью этого отрицать нельзя. Но главное всё-таки — это степень готовности человека к возможным испытаниям. Закон войны прост и суров: если ты слаб и плохо подготовлен, то шансов на выживание у тебя крайне мало.

Огромное значение для военного врача имеет личное отношение к нему солдат и офицеров. И как много надо знать и уметь, чтобы заслужить (у офицеров очного, а у солдат — заочного) короткого и значимого обращения «док». Это наивысшая степень уважения. «Док» обычно немногословен, имеет несколько суровый вид; он таинственно умалчивает о своих медицинских премудростях и смел без «пижонства». И ещё он должен быть выносливым и уметь спокойно, без бравады, делать своё дело под огнём. Резким можно позволить себе быть только в случае крайней необходимости и обязательно к месту.

Бывало, что врач окончательно терял авторитет у солдат и офицеров, попадая в разряд «клистирных трубок», «истребителей мух» и так далее из-за неумения вписаться в сложную боевую семью с очень непростыми внутренними отношениями. Законы жизни внутри спецподразделений жёстки и бескомпромиссны. Качества офицера обычно оцениваются личным составом за один-два боевых выхода. К врачу внимание у солдат всегда пристальное. А если солдаты взялись кого-то изучать, то — будьте спокойны! — изучат в лучшем виде! И в случае, если солдатская молва нелестно отозвалась о личностных качествах врача, поверьте, очень трудно будет впоследствии доказать обратное.

При общении на войне с солдатами необходимо учитывать, что они побывали в разных переделках и нервы у них на пределе. Но если конфликт между врачом и солдатом всё-таки произошёл, упаси его Бог сделать этот конфликт достоянием «офицерского собрания»… Порядок, конечно, наведут, всех поставят на место, но… Врач должен решать все конфликтные ситуации только сам, если хочет, чтобы его уважали и солдаты, и офицеры.

Врач, как «Отче наш», должен усвоить обязательные правила поведения в боевой обстановке. Правило первое: в бою — один командир, на него надо «замыкаться» во всём. Во время выдвижения идти надо «след в след» за впереди идущим, не разговаривать, внимательно следить за местностью и за людьми. Во время движения необходимо строго соблюдать определённое командиром место и никуда самовольно не перемещаться. Стараться не выбиваться из сил, идти ровным шагом, не семеня. Оружие должно быть готовым к бою, но обязательно поставлено на предохранитель. Снимать его с предохранителя можно только по приказу или в условиях явной угрозы! Радиостанция должна быть готова к работе. При необходимости надо внимательно слушать эфир. На себе — ничего лишнего. Снаряжение должно быть подогнано так, чтобы ничего не мешало, обувь должна «сидеть» на ноге. И уж чего ни в коем случае нельзя делать, так это дать что-либо из своего медицинского скарба нести солдату, выполняющему свою собственную боевую задачу. Он, конечно, понесёт, но «доком» тебе уже не быть никогда.

По прибытии на место не высовываться, не курить, соблюдать тишину, не ослаблять внимания. Если группа занимает позиции, оставленные противником, то идти туда можно только после сапёров. Ни в коем случае нельзя произвольно передвигать или поднимать любые, даже самые безобидные на вид, предметы. Если в небе появляются наши самолёты или вертолёты, надо постараться залечь и вести себя скромно, не выказывая «родным соколам» бурной радости. Бережёного Бог бережёт.

Бой, как бы мы его себе ни представляли заранее и как бы ни готовились к нему, всегда настигает врасплох. Он подавляет своей простой и жуткой реальностью, парализует волю, вызывает леденящее чувство пустоты внутри и ощущение пульсирующего где-то у горла сердца, горечь во рту. Мир кажется нереальным: что-то грохочет, что-то пунктиром пролетает мимо лица, брызжет щебнем, каменной крошкой по одежде, лицу. Все чувства обостряются в ожидании главного и непоправимого. По-моему, в этом суть страха. Все проходят через это. Крещение боем — как детская болезнь, которой необходимо переболеть. Но у каждого бойца процесс приобщения к реалиям войны проходит по-своему.

Кстати, солдаты и офицеры с большим сочувствием и пониманием относятся к банальным людским слабостям в бою, то бишь: бледность, дрожь, заикание, «земные поклоны» пролетающим «твёрдым телам». Всё это принимается с иронией и незлобивым подтруниванием: мол, сами такими были. Но свирепо, не по-уставному, воспринимаются постановки каких-то дурацких задач людям, которым уже поставлена боевая задача их собственным командиром, «отставание» от подразделения, попытка путешествия «куда не велено», враньё при докладе.