Меч Рассвета - Сергей Раткевич

– Поехали со мной, – приказал Эруэлл королю Арвалирену. – Расскажешь мне, что здесь творится…

– В нашем войске нет коней, – ответил король-водонос. – Если Его Величество прикажет, я побегу, держась за стремя.

– Садись за моей спиной, – ответил Эруэлл.

– Как можно… я не посмею… – испуганно выдохнул водонос.

– Садись быстрей, пока Его Величество не разгневался! – воскликнул Линард, и Арвалирен сам не заметил, как оказался в седле позади Эруэлла.

* * *

Король-водонос подробно и со знанием дела повествовал Эруэллу о подвигах своей маленькой армии, а Линард сбегал тем временем за Зикером.

– Ух ты! Вот это да! – потрясенно выдохнул Зикер, едва завидев Арвалирена. – Скажите мне, что я сплю!

– У меня было точно такое же желание, – фыркнул Линард. – Но меня так никто и не разбудил. Это действительно он, можешь мне поверить…

– Сам вижу, – покачал головой Зикер. – Но…

– Королем он губил собственную страну, – сказал Линард. – А превратившись в водоноса, отправился защищать чужую… и у него хорошо это выходило! Вот только… что, если он погибнет?

– А если я сниму чары и сотру память обо всем, что с ним происходило, он превратится в прежнего Арвалирена, только охрипшего, с мозолями на руках и сбитыми ногами, – возразил Зикер. – Хотя… что, если не стирать память? Рискованно, конечно, никогда не знаешь, какая часть личности возобладает, но…

Зикер вздохнул и решительно произвел несколько магических пассов.

Какое-то время ничего не происходило. Король Арвалирен замолчал и застыл, точно статуя. Потом он нахмурился и недоверчиво посмотрел на Эруэлла и остальных.

– Быть того не может… – пробормотал он.

– Может, Ваше Величество, – ответил Зикер.

– Я – заколдованный принц? Как в сказке? – ошарашенно спросил Арвалирен.

– Заколдованный король, Ваше Величество, – поправил его Линард.

– Заколдованный король? – повторил Арвалирен. – А почему меня…

Он вновь замолчал. Прикрыл глаза, погружаясь в воспоминания.

– Вижу, почему, – сказал он наконец. И решительно потребовал: – Заколдуйте меня обратно!

– Обратно? – переспросил Линард.

– Обратно, – решительно кивнул король-водонос. – Мне к моим ребятам надо. Война ж еще не кончена А этот… я этому типу – Арвалирену – ни на грош не верю. Подведет он меня, а я всех остальных подведу! Нельзя так. Бессовестно получится.

– Не подведет, – сказал Зикер. – Он – это всего лишь память. Вы теперь совсем другой человек, Ваше Величество!

– И мне бы хотелось, чтоб вы отправились с нами, – добавил Линард.

– А как же мои ребята? – возмутился король-водонос. – Что я их – бросить должен? Нет уж, раз я и в самом деле король, так вот вам: нет на то моей королевской воли!

– Мы и в самом деле не можем вас заставить, – вздохнул Линард.

– Разве что связать… – пробурчал он сам себе поднос.

– Но подумайте вот о чем, Ваше Величество, – продолжил он, – у вас ведь нет наследников… что если с вами что-то случится?

– А кто сейчас управляет Лангиари? – вопросом на вопрос ответил Арвалирен.

– Один из самых лучших ваших советников, – ответил Линард. – Третий Министр Фарнилен.

– Все, должно быть, развалил, – насупившись проворчал Арвалирен. – В стране не иначе как сплошной хаос.

– Можете мне поверить, Ваше Величество, он отлично справляется, – возразил Линард. – Никакого хаоса.

– Вот ему и передадите власть, если со мной что случится, – блеснув глазами, с усмешкой ответил Арвалирен.

– У него нет права на престол, – сообразив, в какую западню угодил, попробовал защищаться Линард.

– У Роади его тоже не было, – усмехнулся Арвалирен. – Но вы возвели его. А если серьезно… я, может, впервые человеком себя чувствую… неужто вы и вправду хотите отнять у меня это право – просто быть человеком?

Мгновение он вслушивался в тишину, возникшую после его последних слов, а потом повернулся и пошел прочь широкой и ровной походкой городского водоноса.

– Вот и пойми, с кем труднее приходится, – пробурчал Линард, глядя в спину удаляющемуся Арвалирену. – С человеком ли, вдруг ставшим королем, или с королем, вдруг ставшим человеком?

– Пусть идет, – сказал Зикер. – Тем более что он прав. Каждый имеет право быть собой, и никто не смеет мешать тому, у кого это наконец получилось.

– Он хоть после войны на престол вернется? – Линард задумчиво теребил край плаща.

– Ты же на свое место вернулся, – ответил Зикер. – Чем он хуже?

– Я вернулся, когда понадобилось, – вздохнул Линард. – Иногда мне кажется, что здорово опоздал… раньше надо было…

– Вот и он вернется, когда понадобится, – ответил Зикер. – И не опоздает. У городских водоносов, знаешь ли, отличное чувство времени…

* * *

Стоял вечер. Сумерки уже пролились в мир своим звонким серебром, а в темных чащах лесов, просыпаясь, тяжело ворочалась ночь. Где-то далеко вовсю голосили петухи, да стрекотали ночные сверчки, соревнуясь с лягушачьим многоголосьем.

К походному лагерю короля Эруэлла крался человек в неприметном сером плаще. Он, вероятно, слышал что-то о самом короле, равно как и о его прославленных разведчиках, так как передвигался очень осторожно, используя для маскировки все, что только возможно. Вот он в очередной раз остановился, замер, раздувая ноздри. Встречный ветер доносил до него запахи костра, готовящейся пищи, обрывки разговоров, легкий звон стали, тихое ржание коней… и еще чего-то.

Человек сжался, присел, обшаривая сумерки настороженным взглядом. Легкая призрачная тень мелькнула слева от него. Мелькнула и пропала. Легкая, как мотылек. Беззвучная, как все ночные мороки.

Было?

Не было?

Или это только показалось, что было?

Сумрак наливался ознобной темнотой. Наваливался. Теснил дыхание. Еще немного и впору закричать от ужаса. Вот только… пришедший в сумерках человек давно забыл, как это делается. Как это – кричать от страха? Разве от страха кричат? Страх – это молчание. От страха нужно молчать, молчать и прятаться, а не оповещать всякими глупыми криками весь мир о собственном существовании. Мир и без того догадается, как тебя найти и сожрать. Так и стоит ли помогать ему в этой работе?

Молчание.

Молчание – второе имя страха. Молчание и короткий, стремительный рывок в ночи. Рывок и удар. Незримый удар, смертельный.

Легкая призрачная тень мелькнула вновь. На сей раз справа. Человек замер. Слился с неподвижностью сумерек, пропитался накатывающими от земли ночными тенями, стал частью медленно надвигающейся ночи. И словно от легкого ветра колыхнулась его правая рука, неотличимая от теней и туманов, и словно бы сам собой оказался в его руке короткий метательный нож, нож с зачерненным лезвием, незримым в темноте. И когда призрачная тень возникла вновь, возникла, соткалась из сумерек и туманов, стремительной черной рыбиной мелькнул ей навстречу ронский метательный нож, мелькнул и вызвал внезапный отчетливый стон, на миг нарушивший гармонию приходящей ночи.